– Что у вас всё-таки произошло на самом деле? Расскажите, мы не проболтаемся никому, – участливо добавляет Вика.
– Ну, Вальку обижал большой мальчишка, тогда она в него въехала и у него выпал зуб, он за это дал ей в глаз, а она его толкнула, и мы убежали… Потом я пошёл забирать санки, и он и мне двинул… Это всё.
– Рыцарь ты, однако, Петька, – замечает Вика.
– Вряд ли Валька могла сильно ударить большого мальчишку, она мелкая. Зато будет знать, как к маленьким лезть! – выдаёт решение Костя.
– И все же вы оба неправы, не думаю, что правильно было с ним связываться! Ты – сорвиголова, Валентина! – заявляет Вика.
– А слово «смелая» не подходит? – встает на защиту подруги Петька.
– Кто тут у нас смелая? – в гостиную входит Наташин папа – дядя Лёша.
– Валька – смелая! Она с большим мальчишкой подралась за справедливость! Зато теперь она умеет рисовать настоящие синяки, – радостно выкрикивает Вася, демонстрируя свой глаз.
– Вижу, что бойцы не утратили боевой дух, – шутит гость, разглядывая физиономии именинников и Валькин шедевр. – Такие большие фонари должны светиться в темноте, – пытается разрядить он атмосферу. – Предлагаю погасить свет и проверить, а заодно посмотреть мультфильмы!
И правда, Наташкин папа принёс настоящий кинопроектор. Ни у кого нет ещё такого, а у Наташи есть.
Со спорами мгновенно покончено и вот уже все, сидя на полу, с упоением смотрят «Ну погоди», а потом «Том и Джерри».
После мультиков играли в прятки, и в фанты, и в цветы, в «жарко» и «холодно».
А потом день рождения закончился. Все разошлись, и Валька с мамой тоже пошли домой.
Когда Валька стала ложиться спать, она придвинула Петькин сундук к кровати и аккуратно разложила внутри свои вещи. Как всё-таки замечательно, что Петька сделал ей такой подарок! На всю жизнь останется и можно что угодно туда положить! – подумала она.
Валька с перевязанным по-пиратски глазом, в пижаме, в обнимку с медведем Максом, из кровати посмотрела на маму.
– Мам, ты не сердишься на меня?
– Нет, но я беспокоюсь, что ты не умеешь решать конфликты словами. Сильно болит твой «нарисованный» глаз? – спрашивает мама, но уже вовсе не сердито, а сочувственно.
– Я научусь, только не сразу же, – обещает Валька. – Я не драчунья, он сам виноват, тот противный мальчик на горке, и он был старше нас! А Петька меня защищал! Поверь, мам! – она складывает ладошки, изображая высшую степень раскаяния.