Владимир грустно усмехнулся:
- Да я уж сам разберусь, в ком там дело, если ты не возражаешь... И передай Сергею: чем тебя подсылать, пусть лучше найдёт время для душевной беседы.
- А Серёга меня не подсылал, - упрямо буркнул Гошка, потупившись. - Я сам.
Чтобы туповатый, боязливый Гошка хоть шаг сделал против железной воли Сергея, самого старшего из братьев Паниных? Да кто в такое поверит? Владимир не сомневался, что именно Сергей, оборотистый, жуликоватый и напористый, не побрезговал втянуться в криминал и младшего полностью подмял под себя.
- Иди домой, Гоша, - сухо приказал Владимир. - Я сам во всем разберусь.
- Они же убьют меня! - взмолился Гошка.
- А об этом тебе следовало раньше подумать. Я тебе, Георгий, много раз говорил: ты не тем делом занялся...
- Если ты хочешь, уйду я насовсем от Серёги, брошу на него шестерить. Обещаю!.. Хочешь, я с тобой останусь, все делать буду, как скажешь? Хочешь?
- Ну вот ещё, нужен ты мне! - рассердился Владимир и легонько столкнул брата с дороги. - Брысь пошёл!
- Зачем тебе это надо, Вовка? - Гошка чуть не плакал. - Ты же не только мне, ты же и себе проблему наживёшь!..
Владимир молча шёл вперёд, не реагируя больше на голос младшего брата.
Гошка постепенно отстал.
- Сука ты! - со злыми слезами в голосе хрипло выкрикнул он в спину Владимиру. - Награду, что ли, ждёшь? Смотри, как бы посмертно не получить!.. Вспомнишь ещё!
Голос Гошки затих. Наверное, брат остался стоять на аллее. По крайне мере, Владимир не слышал его шагов. Пытаясь успокоиться, он пошёл быстрее, стремясь поскорее преодолеть оставшиеся до подъезда метры.
"Проблему наживёшь..." Проблему Владимир уже нажил.
Ему не хотелось сейчас думать о ней. Эта проблема за пару дней вымотала нервы. Всякий раз, когда он принимался размышлять о том, что случилось, он терялся и приходил в отчаяние. Мысли о Марине на какое-то время выводили его из этого состояния. Но даже её поддержка не могла помочь. Тревога мучила Владимира. Его заботило даже не то, что братья фактически вступили в конфликт с законом. Судя по всему, некоторые участники событий могли в любой момент предъявить Сергею Панину счёт.
Алёна сто раз пожалела о том, что решила остаться. Вообще-то её никто не только не заставлял, но даже и не просил. Наоборот, Гошка поминутно ворчал, ругался и гнал Алёну домой. Но она домой так и не пошла. В конце концов какая разница, заявится она домой в одиннадцать или заполночь? Да никакой. Все равно выговор будет. Но не очень сильный. Родители уже стали привыкать тому, что Алёна иногда часами где-то пропадает со своими друзьями. Нет, они вовсе не были беспечными родителями, и им не было наплевать на свою семнадцатилетнюю дочь. Скорее наоборот, опека была плотной. Вечно одно и то же: "Куда идёшь? С кем? Уроки сделала? Домой не позже десяти! Этот наряд слишком вызывающий... На дорогу смотри, в лужи не наступай, надень перчатки..." А вернёшься, отчитайся, где была, что делала, не замёрзли ли ноги... Поздними возвращениями домой Алёна старалась не злоупотреблять. Обычно приходилось придумывать всякие более-менее правдоподобные оправдания: поздно кончился фильм, долго вместе делали уроки, день рождения у подруги... Иногда прикрывал брат. Он был старше на пятнадцать лет, жил отдельно и по слёзной просьбе сестрёнки мог заверить родителей, что оставляет Алёну до утра у себя. К счастью родители всему этому верили и полностью доверяли друзьям дочери. Правда, была во всем этом одна беда: родители думали, что знают всех друзей Алёны. А она их не разубеждала.