– Добрый вечер, – склоняясь к окошечку, проворковал он, намеренно избегая обращения «Элен», которое, как он помнил, в прошлый раз несколько покоробило женщину.
Елена Николаевна с деланным удивлением подняла голову, некоторое время смотрела на него, словно не узнавая и пытаясь припомнить, где видела.
Землянский сокрушенно развел руками:
– Вот вы и забыли меня! Хотя немудрено, мы же так и не познакомились! Меня зовут Борис Игоревич… Мимо пробегал, решил заглянуть.
Ситникова улыбнулась:
– Ну что ж, раз вы появились, давайте знакомиться… Елена Николаевна.
Землянский огляделся по сторонам, заговорщическим шепотом, но с самой милой улыбкой поинтересовался:
– Можно Леночкой?.. От отчества я так устаю на службе… И вы меня запросто Борисом зовите. Лады?
Ситникова не была сторонницей столь быстрого сближения и в другой ситуации осадила бы его, однако сейчас она боялась одного – как бы улыбчивый снабженец не испарился.
– Если вам так удобно… – негромко ответила она.
Хотела спросить, не изменились ли планы насчет лука, но воздержалась и лишь мягкой улыбкой дала понять, что они уже почти друзья.
Землянский чутко отреагировал на несколько неожиданное для него изменение в отношении к нему этой красивой женщины. От мысли, что он понравился ей, Борис Игоревич был далек, поэтому сразу стал искать другое, более приемлемое и прозаическое объяснение подобной метаморфозы. Понимая, что одного хорошего расположения духа для столь разительной перемены явно недостаточно, он здраво рассудил, что ее заинтересовало предложение насчет лука.
– Леночка, я ведь так и не сходил поужинать, – проговорил Землянский. – Одному не с руки, грустно… Пошел домой и съел целую сковороду яичницы. С тех пор только ею и питаюсь… Может, все-таки составите компанию?
Ситникова взглянула на часы:
– Рабочий день еще не кончился…
Это не было отказом. Землянский оживился:
– Прекрасно! Я съезжу, договорюсь насчет столика, отгоню машину в гараж, и за вами… Идет?
Не желая показаться навязчивой, Ситникова неопределенно приподняла плечо. Борис Игоревич торопливо проговорил:
– Решено! Через час двадцать я подбегу.
Гремела музыка, дурашливо повизгивали девицы за соседним столиком, сновали официантки.
Елена Николаевна почти не слушала того, о чем рассказывал Землянский. Он говорил много, смешно, и ей даже удавалось вовремя улыбнуться его очередной шутке. Но нечто подобное, хотя и из других уст, она слышала много-много раз… Чтобы искренне веселиться, ей не хватало беззаботности, без которой невозможно быть благодарной слушательницей таких вот никчемных и при этом совершенно необходимых бесед, когда уже выпито определенное количество коньяка и бутылка шампанского…