Мой
муж вальяжно расположился в кресле, в одной руке держа стакан с какой-то
жидкостью, в другой, собранные в охапку белые волосы. И разговоры не нужны.
Я
смотрю в его наглые глаза, прикрытые от удовольствия и чувство стыда и
ненависти нарастают во мне словно ураган. Он не может быть моим мужчиной. Я
знаю его совершенно другим. Не сходится, или я наивная дура или это брат
близнец. Но я понимаю, что все-таки первый вариант, иначе я бы уже давно знала
этот факт.
Зачем
я смотрю? Сама не понимаю, но брюнетка очень старается, а я с каждой секундой
убиваю свою любовь все больше и больше. Судя по рыкам и стонам моего мужа, она старается
просто восхитительно, доводя его до пика любви. Как он мог именно сегодня
сделать мне такой подарок на годовщину? Нашу первую и уже в последнюю
годовщину.
Девушка
еще так похожа на Кристину. Черные кудрявые волосы почти до поясницы, идеальная
талия и готовность всегда для Филатова. По сути, я стала помехой их расставания
и отмены помолвки, о которой их родители договорились еще с детства своих
детей. Как же обрадуется мать Ромы этому факту. Я даже представила ее довольный
вид.
Беря
себя в руки, я все же делаю шаг назад, скрываясь в темноте и давя слезы,
которые текут ливнем по щекам.
–
О да, детка. Ты великолепна, – нежный баритон мужа заставляет вздрогнуть мое
тело. Я не хочу быть пойманной с поличным, поэтому делаю еще шаг назад. – Я
тебе завтра позвоню. А теперь мне пора. Аврора потеряла уже.
В
полумраке он включает свой мобильник, смотря пропущенные от меня. Всего один. Я
хотела предупредить о своем приходе, но он не ответил. Теперь я вижу причину
его задержки.
При
упоминании меня мое сердце раздавилось окончательно, будто острый нож вонзился
в орган, который отвечает за любовь и сделал два оборота вокруг своей оси.
Больно. Противно. Унизительно. Это только малая часть моих чувств.
Я
машинально запихиваю конверт в карман плаща и на цыпочках бреду к выходу. Не
хочу, чтобы он меня видел. Не хочу сама его видеть, его лживые глаза и слова
тем более.
У
выхода я вижу Максима, того самого друга, но делаю вид, что не заметила.
Отворачиваюсь, в надежде, чтобы он меня не увидел, надеюсь пронесло. Я не хочу
сейчас никакой жалости и сочувствия, еще больше насмешек. Я боюсь этих чувств в
мою сторону. Это как добивание лежачего. Лучше сама буду жить со своим горем
проживая его душой и сердцем, чем втяну совершенно посторонних людей в
водоворот своих чувств и эмоций.