Он цепляет пальцами край моих шорт с единорогами, приподнимая одну густую бровь насмешливо. В его руках маленькая пижама кажется комичной - носовым платком. Его она откровенно забавляет, потому что Китаец внимательно рассматривает рисунок, не веря, что я могла такое нацепить. Никогда мне не было так стыдно за свой внешний вид.
Хищник же в одних лишь спортивных штанах, перепачканных его же кровью, и удерживающихся чудом на сильных бедрах; голый торс с напряженным прессом светится в темноте, напоминая венскую вафлю. Меня должно это отталкивать, но я, напротив, завожусь от этого первобытного вида. Разрядки как будто не было. Искрящее возбуждение звенит между ног.
Он хватает меня за тонкую лодыжку и рывком подтаскивает к себе. Впечатываюсь в крепкое тело, чувствуя через тонкий хлопок возбужденный член. Это отрезвляет меня. Возбуждение сменяется цепенящим страхом. Фантазии всего лишь фантазии. Этот страшный человек в моей комнате собирается меня трахнуть совершенно неромантичным образом. И самое ужасное, что потом это будет нельзя назвать изнасилованием, потому что я теку как ниагарский водопад.
Ударяю ногой его в грудь, пока в сознании проблеск понимания происходящего, пытаясь отползти, но получается неубедительно. Мужчина склабится и силой возвращает меня обратно, переворачивая на живот и ставя на четвереньки. Его вообще мало заботит, что я чувствую и хочу ли его. Хотя, он знает – хочу. Мы оба это знаем.
- Нет! – неубедительно восклицаю я, продолжая трепыхаться в его руках. Мозг кричит, что это неправильно, я должна кричать и звать на помощь, а тело умоляет наслаждаться шершавыми ладонями, стаскивающими с меня шорты. Они превращают моё тело в масло, с радостью плавящаяся от натиска самца. Крупные ладони накрывают мои ягодицы, поглаживают кожу, пощипывают. Он пробует упругость моих орешков. В его руках я маленькая, беззащитная кукла, с которой он может вытворять всё, что душе угодно.
В мою защиту могу сказать, что у меня нет и шанса высвободиться из стальных оков. Мужчина держит меня намертво, располагаясь позади и вжимая в бугор в штанах. Ни один мужчина не касался меня так, ни трогал ТАМ, это возбуждает против воли. В нем все первобытное. Каждое его движение собственническое, как будто он имеет на это право. Мужчина не спрашивает, просто берет, что полагается ему по правилам природы.