— Заходите! — крикнул я, и в
кабинет тут же забежали два гвардейца. — Уберите этот мусор, и
пусть кто-нибудь проводит меня к цеху.
***
Сначала я зашёл в саму
пошивочную мастерскую и, если честно, слегка обалдел.
Три ряда по семь качественных
швейных машинок. Десятки мешков тканей, лент, кружев и прочего. А
также куча коробок готовой продукции. Причём все с лейблом дома
Макаровых. Элитной марки, которой пользуются в том числе и при
дворе императора.
То есть на досуге Пантелеев
гнал контрафакт. Надо будет занести это в его досье на случай
встречи с его родственничками.
Кстати, это производство граф,
похоже, прятал, в том числе и от большинства своих подданных. Оно
находилось обособленно, на приличном отдалении от усадьбы и было
огорожено трёхметровым глухим забором.
— Не забудьте это все
сфотографировать! — приказал я гвардейцу.
— Уже, ваше
благородие!
— Отлично! — я вышел из цеха и
направился к длинному бревенчатому зданию, что служило общежитием
для работниц.
Ух! Как правильно Свят описал
даму, что стояла в дверях. Настоящая валькирия — красивая и
грозная.
На вид лет двадцать пять.
Распущенные каштановые волосы спадают на плечи. Светло-коричневые
глаза решительно сверкают. На ногах резиновые сапоги и льняные
штаны, на плечи накинута бесформенная куртка, а под ней угадываются
весьма аппетитные формы.
Так, стоп, барон! Походу, пора
тебе в город ехать, всё чаще и чаще не туда смотришь!
— Ждите здесь! — Я остановил
двух сопровождающих меня гвардейцев и подошёл к девушке. —
Здравствуйте! Я барон Дмитрий Николаевич Акулов! А вас как
зовут?
— Уходите!
— Да я просто поговорить
хочу…
— Ты не граф! Ты не избранный!
Нам нельзя с тобой говорить!
Чёрт. Я думал, Свят преувеличил
экспрессивность дамы, а он, похоже, даже приуменьшил.
— А почему нельзя? — вкрадчиво
спросил я, стараясь улыбаться как можно дружелюбнее.
— Не подходи! — Сектантка, или
кто она там, ткнула в мою сторону зажатыми в кулаке ножницами. —
Пусть граф придёт!
— Граф проиграл мне войну! —
громко объявил я, чтобы и внутри "общежития" все услышали. — Он
мёртв. Все его люди, не знаю, избранные они там или нет, тоже или
мертвы, или у меня в плену…
— Что ты наделал?! — глаза
девушки распахнулись ещё шире. Её сильно качнуло, и у меня даже
создалось впечатление, что она сейчас упадёт в обморок. — Что ты
наделал… Теперь мы все умрём!