Здесь было и несколько девчонок с разных курсов, Смирна приметил пару артефакторок и троих лекарок, учащихся годом старше. Но, кажется, все они были с парой.
Смирна прошёл по широкому коридору, без интереса поглядывая в распахнутые настежь двери. Кажется, в вечеринке участвовал весь этаж в своём полном составе.
Центром притяжения была, конечно же большущая крега пива. Она стояла в самой дали, у дальней лестницы, чтобы её можно было быстро спрятать, случись что. Хотя Смирне всегда казалось, что тройной полог невидимости защищает даже от взгляда магистра. Но проверять, как и все, не хотел.
На широком подоконнике между лестницей и его комнатой кучей была навалена всякая снедь, видно, кто что смог, пожертвовать из личных запасов. Там были пирожки из Ратицкой пекарни, что у тонкого дома, (которую студиозусы весьма уважали за размеры пирогов и цены), три солёных огурца, большая луковица, красная пастила, которую почти всем давали с собой из дома в качестве средства борьбы с лихорадкой, ещё он приметил кольцо вяленой колбасы, уже кем-то надкушенной, но до того ароматной, что у него во рту немедленно скопилась слюна. И шанежки...
И тут шанежки, поморщился Смирна, и неожиданно для себя принял протянутую ему кружку.
Пиво было вкусным. И хоть все и понимали, что этой креги будет мало, и выйти в Ратицу ночью уже не удастся, и пить сейчас значило потом только от неутолённой жажды мучиться, но от этого пива не отказывался никто.
Смирна позволил увлечь себя толпе, прикидывая, когда после его лечения сможет опомниться их дракон, чтобы прикрыть пирушку, и не стоит ли ему самому тоже что-нибудь поесть, когда его под руку взяла Эльза Батишек, артефакторка со второго. Машинально обнял её и залпом выпил своё пиво.
— Портальщики прикатили гоблинский самогон! — это было последнее, что запомнилось ему яркой вспышкой тем вечером, а потом наступила благословенная тьма, томно вздыхавшая голосом Эльзы.