- С Ягужинским что ли? – неуверенно спрашивает девушка.
Никита до сих пор держит руку девушки, хотя та уже увлечена разговором с его младшим братом, и потому он разжимает руку. На его удивление, рука девушки так и держится в приподнятом состоянии.
Никита смотрит на это с широко раскрытыми глазами и не знает, нормально ли это. Он знает про кататонию во время транса, слышал про кататонию шизофреников, но…
- Не помню его фамилию. Он был личным помощником моего отца.
- Отца?! – еще один шок для Никиты. Он даже рот теперь закрыть не может.
- Ягужинский вовсе не был… его личным помощником. Он был как бы другом… но и адвокатом тоже, да… наверное…
Рука все еще висит в воздухе, и Никита временами бросает на нее взгляд.
- Ты за лимузином? – еще один резкий вопрос от Олега, и тут девушка подпрыгивает, как ужаленная.
- Нет, срань господня, нет! – она вскрикивает это так громко, что некоторые люди, еще не успевшие покинуть кладбище, оборачиваются на них.
Зато ее рука теперь снова функционирует, как обычно, - отмечает про себя Никита.
- Патрик Ваш и только Ваш, Олег Егорьевич! Никто не смеет посягать на последнюю волю Вашего отца!
- Патрик? – переспрашивает Никита.
- Ну… Патрик… - девушка пучит глаза, как бы говоря: «Ну вы че, не понимаете, что ли?!» - и лишь затем указывает руками на рядом стоящий лимузин. – Патрик!
Олег и Никита непонимающе смотрят друг на друга.
***
На этот раз она стучится.
- Да, входи, куколка! – раздается крик Давида, и девушка открывает дверь, надеясь не застать брата вновь обнаженным.
Вопреки ее ожиданиям (и даже несмотря на то, что она постучалась), одетым он не был. Теперь и вовсе полностью. Он стоял голышом перед зеркалом и разглядывал свои гениталии. На огромной кровати спали три его подружки – к прошлой блондинке прибавилась одна рыженькая и одна шатеночка. Все три сладко спали.
- Почему каждый раз, когда вхожу в эту комнату, вижу твой оголенный зад?
- Это у тебя надо спросить, куколка, - Давид облизывает губы. – Для меня тоже загадка, почему постоянно, когда я соберусь кого-нибудь поиметь, помыться или посрать, тебя тут же приносит черт в мои хоромы.
Сестра скрещивает руки на груди. Сегодня она уже в красном платье – оно тоже великолепно, хотя и сидит на ней не так вызывающе.