— Саша?!
Не узнать истеричные нотки в голосе Светика было невозможно. Я крепче сжал руку Зои, прерывая любые попытки отпустить мою и сбежать, и повернулся к бывшей.
— Что?
— Ты куда это собрался?
Если секунду назад на нас смотрела пара человек, то сейчас к нам было приковано внимание всех присутствующих. Еще бы… истерику в голосе бывшей наверняка слышали в соседних залах и на первом этаже клуба.
— Домой еду. Приятно повеселиться, — пожелал я Светику и остальным.
— А я? — растерянно пробормотала она.
— А ты как приехала сюда, так домой и поедешь, — резко ответил я, давая ей и всем гостям понять, что мы больше не вместе.
Надоело это притворство. Перед кем, собственно, комедию ломать? Перед друзьями? Они и так давно ждали, когда мы со Светкой разойдемся, чтобы не видеть ее и не слышать. И я с ними, буду честен, солидарен.
— Саша… — Зоя затормозила на выходе.
— Что? — Я обернулся.
На улице довольно прохладно, а она в платье, туфлях и тоненькой косухе. Как бы не простыла.
— Как-то некрасиво так уйти. Глеб еще не вернулся.
— Некрасиво было представить тебя своей девушкой и сбежать с другой, — не выдержал я. — Остальное нормально.
— Но что подумает твоя… девушка? Да и друзья.
Зоя притоптывала от холода, но не двигалась с места. Ну вот что за женщины? Пока всё не выяснят, не сделают так, как лучше.
— Да нет у меня девушки! — взорвался. — А друзьям завтра все объясню. Идем же, замерзнешь и заболеешь. А у тебя сын дома.
При упоминании ребенка Зоя кивнула и все же последовала за мной. По пути к машине она несколько раз споткнулась, видимо, не привыкшая к такой высоте шпилек.
— Может, снимешь? — спросил у нее.
— Да нет. Нормально.
То, что не нормально, оказалось спустя пару десятков метров, когда Зоя споткнулась так, что подвернула лодыжку. По крайней мере, я надеялся, что это просто растяжение или вывих, а не перелом.
— Надо было снять, — пробормотала Зоя, глотая слезы.
Идти она, понятное дело, не сможет.
— Снимай вторую туфлю и давай руку.
Зоя последовала моему совету без возражений. Взяла обувь и подала мне ладонь. Я тут же притянул девушку к себе и подхватил на руки. Она запротестовала, а я лишь крепче прижал ее к себе и произнес:
— Прекрати дергаться. Упадем — будем добираться до машины ползком, как два инвалида.
Она затихла, а потом ее затрясло в моих руках. Я подумал, что она плачет от боли, остановился, обеспокоенно пытаясь всмотреться в ее лицо.