Но я не обойдусь без расколотого сердца, как бы высокопарно это не звучало.
Потому что, как выяснилось за эти годы, не получается у меня без сердца ложиться в постель. Не умею. Он почему-то не научил…
А сердце… До сих пор к нему тянется.
Вот так, по-дурацки все.
- Уберите… руки… Мне больно.
Я нахожу в себе силы перестать получать удовольствие от тяжести его горячих ладоней и повожу плечами, в попытке высвободиться.
- Клубничка… - Он, наоборот, тянет к себе, опять шумно втягивает воздух у моего виска, - пиздец, как пахнешь… Мне твой запах во сне постоянно… Все эти годы…
Каждое его слово – ударом в сердце. И дрожь в коленях. Черт… Не смогу ведь. Реально не смогу!
- Отпусти… - уже шепчу я, потому что голосовые связки тоже против меня выступают и подводят в самый важный момент, - у меня муж…
- Да нет у тебя никакого мужа, - спокойно говорит он, и это спокойствие на диссонансе с прежним ласковым воркованием придает мне силы.
- Изучали анкету? – едко спрашиваю, бесстрашно глядя в темные глаза, - наводили справки?
И уже жестко веду плечами, высвобождаясь и тут же отходя на пару метров в сторону.
Уф! И дышать сразу легче! Заворожил, инкуб проклятый!
- Изучал, - спокойно соглашается он, - по долгу службы.
Антон отслеживает мои передвижения по комнате, и взгляд его злой и темный. Не понравилось упоминание про мужа.
- Муж есть, - упрямо сжимаю губы, - гражданский. Мы не расписаны.
- Нигде об этом сведений нет. В твоих соцсетях нет упоминаний, на отдых ты ездила в прошлом году с дочкой и семьей подруги. Живешь вдвоем с дочкой. Соседи никакого мужа не видели и не знают. По опросу твоих однокурсников тоже становится понятно, что гражданского мужа нет. И парня нет.
Он перечисляет спокойно, размеренно факты из моей биографии, моей жизни. И от этого я становлюсь еще злее. Понимаю, что у него были все возможности узнать про нас с Сонькой. Всегда. Но сделал он это лишь теперь, когда я появилась на горизонте и заинтересовала его.
Причина его поисков лишь одна. Желание опять затащить меня в постель. Одноразовый, ни к чему не обязывающий секс.
Да, он всегда был честен, и в мои восемнадцать, когда честно заявил, что ничего у нас долго не продлится. И сейчас.
Но вот только я изменилась. И смогла понять себя. Понять, что и в восемнадцать, соглашаясь на временные отношения, я все же хотела, лелеяла внутри, где-то глубоко, мечту о постоянности. О том, что он, мой шикарный мужчина, рассмотрит меня, увидит, насколько я его люблю… И останется со мной.