Первокурсники, испуганно моргая,
смотрели на кафедру, где лежал матово‑чёрный «макаров» с
пластиковой коричневой рукоятью.
– Желающих нет. Замечательно. Вы
гораздо понятливее предыдущего потока.
– А те, у кого белые пропуска, –
спросил сосед Лизки, парень, который минуту назад громче всех орал,
– группа «М». Они кто такие?
– Для того чтобы помочь вам,
нетленным, справиться с вашей неконтролируемой, трудно подчиняемой
природой, был сформирован наш институт – ЛИМБ. Здесь вы учитесь
плечом к плечу, на одном потоке, с магами – то есть, по сути, с
обычными, смертными людьми, передающими из уст в уста как семейную
реликвию тайное, метафизическое знание. Вы узнаете их по
уникальным, говорящим фамилиям, которые они испокон веков наследуют
от отца к сыну и от матери к дочери. Запомните их! В отличие от
вас, чьё бессмертие – так сказать, случайная ошибка природы, именно
потомственные маги позже возглавят следом за своими предками особый
отдел ФСБ, в котором лучшие из вечных будут работать на службе у
Отечества!..
– А что будет с худшими? – пискнула
низенькая девочка с заднего ряда.
– Этого вам, леди, знать вовсе не
обязательно. Ваше дело – прилежно учиться и слушать преподавателей.
Мы‑то, в отличие от фениксов и змиев, не бессмертны, а значит
тратим с вами – лоботрясами – своё драгоценное время. Будьте
любезны, цените его.
– Подскажите, что означает буква «Б»?
– раздался ещё один насущный вопрос от первокурсника.
Старик, словно бы между делом, потёр
подушечкой пальца циферблат наручных часов:
– Хотел бы ещё поболтать с вами,
юноши и девушки, да не могу. Спектакль окончен. До встречи завтра
на лекции.
Он спустился со сцены гораздо
проворнее, чем на неё забирался. Проковылял между рядами к
открытому окну. Распахнул пошире, будто дверь, створку, и
бесстрашно шагнул наружу.
Первокурсники снова заголосили. Что
же он делает! Хорошо ещё, что наш третий этаж – это по сути первый
над землей, а то ведь такая опрометчивая выходка могла закончиться
плохо.
– Когда‑нибудь убьётся, – пробормотал
Яшка, стрельнув глазами в сторону раскрытой, постукивающей о стену,
деревянной рамы.
Так я и не поняла – беспокоился ли
парень за философа или, напротив, желал ему поскорее убиться. Сняв
с груди медный ключ, ректор отпер замок актового зала, и
первокурсники, шумя и толкаясь, побежали прочь.