- Кто ты такой? И где Камелонул?
- Меня зовут Роман. Роман Фролов. А
насчёт вашего Камело… Кумело… В общем, я не знаю.
Бородач зарычал, явно недовольный
полученным ответом. Он поднял взгляд на женщину. Именно она была
главной среди них. И ответ из её уст прозвучал немедленно:
- Он бесполезен. Убейте его, а труп
отдайте Псам.
- С вашего позволения, уважаемая
госпожа, - вступил в беседу лысый. – Не стоит так разбрасываться
ресурсами.
- Хорошо-хорошо, Мейслер. Делай с
ним, что хочешь. Проклятье, этот тысячу раз проклятый Камелонул
снова ушёл от меня!
Женщина исчезла из поля зрения.
Следом за ней ушёл и бородач. Остался только лысый. Он склонился
над Романом, с мягкой улыбкой разглядывая его. Удовлетворённый
осмотром, лысый произнёс:
- Хороший экземпляр. Толстые кости –
как раз то, что надо…
Когда лысый покатил тележку с ним
прочь, Роман пытался донести до пленителя мысль о том, что его не
стоит убивать. В том, что его собираются именно лишить жизни, юноша
не сомневался. Когда до него дошла идея о том, что его, оказывается
не призвали специально, а захватили по ошибке, романтический ореол
попаданства исчез, уступив место страху. Нет, даже не страху, а
ужасу! Жуткий доктор из историй о монстрах и вампирах вёз его на
тележке к месту пыток, а затем – мучительной смерти. Именно так
воспринимал бурлящий разум юноши происходящее. К слову, это
представление не так уж далеко ушло от истины.
Первое время лысый полностью
игнорировал все разговорные потуги юноши. Привязанный к ложу, Роман
не мог видеть лица мужчины, но знал, что тот рядом. По крайней
мере, сопение и кряхтенье было слышно отчётливо. Через несколько
минут Роман выдохся, вернувшись к тягостным мыслям. Правда,
придумать хоть какой-нибудь вменяемый план спасения не получалось.
Все приходящие в голову идеи были в значительной степени безумны
или в принципе невозможны. Единственным вариантом поведения
оставалось только ожидание божественного чуда. Почему-то мысль о
том, что неведомое божество вмешается в последний момент,
закрепилась в голове и подарила некоторое успокоение. Хотя в
прежние годы, в прошлой жизни юноша считал себя скорее воинствующим
атеистом, сейчас в нём разгорался нешуточный огонь веры. Правда, в
кого именно он верил, Роман и сам не сумел бы ответить.
Мейслер катил тележку довольно долго.
Наконец, они остановились. До слуха привязанного юноши донеслось
лязганье цепей, а его ложе словно провалилось вниз. Роман
сообразил, что они спускаются на некоем подобии лифта. Спускаются
куда? Неужели… в подвал?