Джейк на секунду положил руку мне на плечо, и я на ту же самую секунду зависла, пытаясь понять, что значил этот жест – для него и для меня.
- Мне нужен словарь, - капризно потребовала я через неделю. – Этот… англо-вардский. Или наоборот. А лучше и то и другое. И книга какая-нибудь детская, чтобы читать.
- Откуда я тебе его возьму? – фыркнул Джейк. – Как выйду из карантина, принесу свои распечатки. И книгу найду. Я пособие это год писал, а потом еще год добивался, чтобы его издали для центра. А потом учебник. До словаря вот только сейчас руки дошли.
- Так это ты все составил? Какой же ты молодец! – от восторга я чуть не бросилась ему на шею. – А что было раньше?
- А ничего не было, - он слегка смутился, но я видела, что доволен. – Вообще ничего. У других и сейчас нет, только у нас. До меня в карантине работал с нашими один пожилой мужчина, потом ушел на пенсию. И еще один преподаватель в центре, он и сейчас там. Все было устно. Печатные буквы запоминали по плакатам, письменные срисовывали с доски.
- И так сто лет! - ужаснулась я. - Тогда понимаю, почему сорок процентов не могут сдать экзамен. Это же очень сложно – так учить язык.
- Есть еще несколько местных учителей, но они ведут только разговорные занятия.
- Почему нельзя было издать учебники раньше? – не отставала я. - Разве государство в этом не заинтересовано – чтобы мы научились и работали?
- Вопрос риторический, - Джейк приложил указательный палец к губам и тут же его убрал. – Так что пока придется обойтись без словарей.
Ясно. Значит, я не ошиблась, в комнатах микрофоны, а может, и камеры. Только какой в этом смысл? И что за секреты такие? Боятся, как бы попаданцы не организовали тайные общества и не устроили революцию? Ладно, поговорим об этом потом, когда выйдем отсюда.
- Не переживай! – он погладил меня по плечу. – Ты и так просто молодец. Мы с Дейрой и с доктором Стирром говорили вчера о тебе, они оба здесь давно, но ни разу не видели, чтобы кто-то вот так с ходу бросался учиться. Вместо того чтобы…
- Страдать и рыдать? – я упала на кровать и уткнулась носом в подушку. – Джейк, ты правда думаешь, что я такая железная баба? Что мне все нипочем? Да я прячусь в это от страха и от боли. От мыслей о том, что никогда не вернусь домой, не встречусь с близкими людьми, больше не увижу ничего из того, что любила. Мне п…ц как хреново.