Хозяйка тем временем открыла рот, потрясла головой, чтобы желе
затекло внутрь, и стала тереть меня язычком, добираясь до
мельчайших капелек «молочка», растворённых во мне. Она явно
кайфовала от его вкуса. Мне тоже было приятно растворять налёт,
скопившийся на её зубках за ночь. Вкуса я не чувствовал вообще, но
помогать хозяйке уже было радостно. Эмоциональная привязка между
ней и порождением бездны была очень сильна…
Это ставило меня в странное положение. Всё говорило о том, что
эта девушка просто идеальна, она готова любить своего питомца каким
угодно – бесполезным, бесчувственным, радостным, питательным… Да,
«молочко» он умел делать не всегда, и лишь недавно научился
подкармливать им хозяйку. Однако, готова ли она любить его тогда,
когда он начнёт говорить с ней? Высказывать собственные нужды, а
может быть даже спорить? Рассказывать о великой миссии, возложенной
на него потусторонним родителем? Эта красавица и милашка умеет не
только гладить слаймов. Она убила больше врагов, чем я встречал за
свою жизнь людей, так что, если ей не понравится моё появление, всё
может закончиться не тихим расставанием в кафешке, а боем на
смерть.
Когда я растворил все «сплюшки» и немного помассировал веки, она
открыла глаза. Кажется, массаж её удивил. Воздух в её лёгких
понемногу заканчивался, да и морду мы привели в порядок полностью,
поэтому она нежными поглаживаниями стала стягивать меня ниже. Когда
её рот освободился, она глубоко вдохнула, приобняла меня, и
сказала:
- Я знала, что наши упражнения не пройдут для тебя даром! Ты
стал так быстро учиться! Спасибо за массаж.
Идея оставить всё как есть, проявлять себя постепенно,
показалась мне оптимальной. Буду потихоньку «умнеть», а потом,
когда она с этим свыкнется, откроюсь ей полностью.
Оставив меня на шее, она взяла телефон и пошла на кухню. Там был
холодильник, плита, микроволновка и ещё какая-то кухонная техника,
которую я не смог опознать. Из холодильника была извлечена тарелка,
закрытая другой тарелкой, и всё это отправилось в
микроволновку.
- Ну вот, меня считай покормили. Теперь давай покормим тебя…
Пока её еда разогревалась, она села на стул, откинулась на
спинку и стала стягивать меня вниз и вперёд. Там, где проходило моё
тело, её шерсть становилась чище и мягче, появлялся едва заметный в
лучах рассветного солнца блеск.