— Я так не думаю, Сергей Владимирович. И шуточки в этом вопросе
совсем не уместны.
Голос мужчины заметно изменился. В нём явно прослушивались
командные нотки. Кондрашов был из тех людей, которые привыкли
отдавать приказы и распоряжения, кои следовало немедленно
выполнять. Титов понимал, что его собеседник занимает высокую
должность или имеет немалый чин, но он не привык прогибаться,
поэтому с напором в голосе произнес:
— Николай Терентьевич, а вы-сами-то понимаете с кем ведете
беседу?
— Прекрасно понимаю, Сергей Владимирович. Мои люди успели
собрать на вас полную информацию, где указаны даже те болезни,
которыми вы болели в детстве. Я знаю, чем вы занимаетесь. Владею
информацией о ваших доходах и даже детских болезнях. Знаю, что вы
разведены, но души не чаете в вашем сыне Тимофее. И ещё знаю о
ваших вчерашних приключениях в одном провинциальном заведении
общепита.
— И-ии? — напрягся Титов.
— И ещё я буквально недавно узнал, что мой, кхм… отпрыск
неожиданно стал немым. Он написал, что это произошло с ним после
вашего общения.
— О чём был разговор — он вам тоже написал?
— Это уже неважно, — жестко отрезал Кондрашов. — Вы создали мне
проблему, вам и придется её решать.
— А вот тут вы, Николай Терентьевич, — не сдержался Сергей, —
жестоко ошибаетесь! Тема разговора ещё как важна! Да-да! — перебил
он неразборчивый возглас мужчины. — Вы можете себе надумать чего
угодно, но! Представьте себе некую гипотетическую ситуацию. Вас
кто-то оскорбил и начал угрожать. Пусть пока по телефону, но угрозы
намекали бы на физическую расправу. Как бы вы поступили с тем
человеком? Вот только честно! Я почему-то уверен, что одними
словами у вас дело бы не закончилось. Я прав?
— Кхм…
— Прав!
Почему Титов был так уверен в своих словах, он не мог объяснить,
но чувства страха перед Кондрашовым он не испытывал. Наоборот!
Сергей, как и в утренней беседе с клиентом, брал бразды правления в
свои руки. Он вел собеседника, он навязывал ему свою тактику
поведения. Он был убежден, что его мнение — единственное верное,
поэтому продолжил «добивать» Кондрашова фактами.
— Ваш сын, угрожал не только мне, но моим близким. Уверенный,
что в стационарном телефоне нет режима записи беседы, он позволял
себе такие высказывания, за которые по закону дают не менее двух
лет колонии!