Сам подземный коридор оказался по
колено засыпан пеплом. Населявшие его призрачные тени то и дело
отделялись от серых бетонных стен, некоторое время шли вровень с
мыслями Даши, а затем вдруг начинали искажаться и, наконец,
рассыпались в прах, который подхватывал и уносил ледяной ветер.
Конечно, Анри не мог ощущать его
порывов, но подсознательно он почему-то был уверен: ветер именно
ледяной. Глядя, как он истончает фигуры, делая их хрупкими и
нематериальными, Бейкер едва не начинал стучать зубами от
холода.
По заданию Джедиана Ланге он искал в
нейрограммах девушки образ Дениса Велехова, но сотни ее кошмаров
начиналась одинаково, повторяясь с незначительной разницей в
деталях. Юная учительница вела по тоннелю группу детей. В поле
зрения то и дело попадала надпись «Музей освоения Дабога». Внезапно
за спинами школьников вспыхнул ослепительный свет и буквы вдруг
начали коробиться.
Она пыталась уберечь ребят, закрыть
собой, но волна багряного пламени катилась по тоннелю, неумолимо
настигая их. От нее не было спасения.
…
Мрак. Похоже очередная нейрограмма
оборвалась. Тревожный писк аппаратуры жизнеобеспечения с трудом
проник в сознание Анри. Трясущейся рукой он хотел сорвать с виска
модуль адаптации, но не успел.
…
Кошмар еще не закончился. Одна за
другой под потолком длинного коридора включились тусклые лампы
аварийного освещения, выхватывая из тьмы человеческие фигуры. Даша
протискивалась сквозь толпу, а окружающие ее люди вдруг начинали
оплывать, словно старинные восковые свечи. Их черты искажались,
тела осыпались прахом, и вскоре Даша осталась одна. Прикрывая лицо
согнутой в локте рукой, она шла навстречу порывам пепельной
метели.
И так день за днем, месяц за месяцем,
смерть за смертью.
Она кричала, звала тех, кто сгорел в
жерле войны, но их призраки появлялись лишь на миг и тут же
исчезали, вновь оставляя ее в одиночестве, пока наконец из другого
конца тоннеля, где угадывалось призрачно-зеленое сияние, не
показалась одинокая фигура.
Мужчина в форме взял Дашу за руку и
увел прочь от отчаяния, страха, нечеловеческой боли к тусклому
зеленоватому свету, сочащемуся из-за приоткрытого гермозатвора.
На этом ее травматический бред не
обрывался, но обретал иную направленность.
Чем дальше они шли по тоннелю, тем
взрослее выглядела Даша. Ее лицо заметно похудело и осунулось, из
взгляда ушла растерянность, – он стал серьезным и сосредоточенным,
не по годам.