Вода под кормой вспенилась - винт
заработал на реверс, тормозя бег судна. Пятеро матросов,
подгоняемые окликами боцмана, расшпилили чехлы на висящей над
правым бортом шлюпке и, взявшись за канаты, спустили её на воду,
после чего один за другим спустились в шлюпку и расселись по
банкам. Вёсла при этом они поставили торчком, лопастями вверх,
зажав их между коленями – «на валёк».
- Ну что, господин таможенный маршал,
- Дзирта повернулась Роману, у глазах у неё прыгали лукавые
чёртики. к Роману. – Не желаете возглавить досмотровую партию? Пора
оправдать жалованье, которое идёт вам от властей города Зурбагана.
Они, правда, об этом ещё не догадываются, но не беда – вот
вернёмся, сдадите в таможенное управление отчёт, и получите всё,
что за это причитается!
Окончание фразы прозвучало откровенно
глумливо, и молодой человек счёл за лучшее этого попросту заметить.
Он коротко, на военный манер, кивнул (едва удержавшись, чтобы не
изобразить щелчок отсутствующими каблуками), спустился на палубу и
в сопровождении вооружённого револьвером боцмана направился к
перекинутому через фальшборт трапу. «Эх, пистолетик не прихватил… -
мелькнула запоздалая мысль. – Так и валяется в каюте, в
чемоданчике, вместе с прочим барахлом. Ну да ладно, обойдусь
как-нибудь… вон, у боцмана самопал на боку – ствол длиной в локоть,
не меньше…»
Он уселся на указанное место – на
кормовую банку, рядом со старшиной-рулевым – и принялся озираться.
«Латр» замер на воде, слегка покачиваясь и постукивая работающей на
холостом ходу машиной, дубок стоял кабельтовых в трёх крейсера.
Мористее, кабельтовых в пяти, подходил, дымя единственной трубой
«Квадрант», и оттуда семафорили что-то сигнальными флажками. Роман
хотел осведомиться у боцмана – что именно? – но не успел. Стоящий
на палубе матрос оттолкнул нос шлюпки длинным багром, Боцман
каркнул что-то командное – надо полагать, «Вёсла на воду!» или
«Навались!», четыре весла разом вспенили воду и шлюпка весело
полетела к задержанному судну. Роман, не удержавшись, обернулся.
Дзирта с мостика улыбалась и делала на прощание ручкой – будто
барышня прощалась на пристани с кавалером, а не командир военного
корабля отправлял на задание своего подчинённого.