Скинув туфли на пороге в прихожей, босиком потопала к
спальне. Достала из шкафа папку с документами — это самое главное, что я должна
была взять с собой. После этого я собрала вещи, которые пригодятся мне на
первое время, а остальное я куплю по мере необходимости. Переоделась, выставила
сумки в прихожей и села на стул в кухне.
Внутри нарастала тревога от того, что я собираюсь сделать.
Мне нужно было решать как можно быстрее, пока не вернулся Костя.
Собрав всю волю в кулак, я вызвала такси на адрес матери. За
всё это время алкоголь в крови от выпитой бутылки вина выветрился, и моя
решимость немного поубавилась. Правильно ли я поступаю в данный момент? Не
пожалею ли я потом об этом? В голове начали появляться противоречивые мысли.
На столе завибрировал телефон, вытащив меня из сомнений, в
которые я погрузилась. Мне перезвонил оператор и сообщил, что моё такси стоит у
дома.
Я прошла в прихожую, надела кроссовки и, схватив сумки,
глубоко вздохнула.
— Прощай, Костя, — тихо выдохнула, выходя на лестничную
площадку.
Загрузив все сумки в багажник, я села в салон и уткнулась в
телефон, боясь, что мне позвонит муж и спросит, где я.
Я чувствовала себя, будто совершила преступление. Что жена,
любящая своего мужа, не должна так поступать… А люблю ли я Костю на данный
момент? Нет. Но почему-то я чего-то боюсь. Наверное, того, что теперь я буду
одна и некому меня будет поддержать. Но я справлюсь. Я уже давно не беззащитный
ребенок, а взрослая, самодостаточная женщина, у которой есть всё и которая
сможет сама себя прокормить.
Через час пути водитель такси припарковал автомобиль у
девятиэтажки в спальном районе. За два года здесь ничего не изменилось. Всё
было так же, как при жизни матери, потому что после её похорон я долгое время
тут не появлялась.
Константин предлагал мне продать эту квартиру, но я
постоянно оттягивала этот момент. Мне было больно сюда возвращаться, но и
распрощаться было трудно. Всё-таки меня связывают и приятные воспоминания с
этим домом.
Я поднялась на лифте на пятый этаж. Когда я вышла из кабины,
меня встретила до боли знакомая, выкрашенная коричневой краской старая дверь.
Внутри затрепетала надежда, и я надеялась, что вот-вот увижу маму, живую. Мне
нужно только постучаться в дверь, которая через несколько мгновений откроется,
и на пороге появится она в своём цветастом халате и спросит: «Настенька, чего
ты так поздно?»