Ее слова стали настолько неожиданными, что я остановился. Рука
не дотянулась до скального выступа, куда я хотел вскарабкаться. Я
повернулся к Ольге, не совсем понимая, причину сказанного. Как бы
да, магом быть хорошо. В этом я убеждался бесчисленное количество
раз в каждой из множества жизней. Хотя в череде моих воплощений
случались такие, когда я оказывался в мирах, где магия практически
непроявлена, и там я немало тосковал по своим способностям. Но, с
другой стороны, быть не магом тоже очень хорошо. Труднее решать
многие проблемы, которые подбрасывает тебе жизнь, однако эти
трудности лишь делают жизнь интереснее. Я из тех людей, которые
очень любят жизнь, каким бы боком она не повернулась, и я знаю, что
даже самые мрачные беды когда-то заканчиваются и потом вспоминаешь
о них, лишь как о еще одном ярком эпизоде прошлого.
- Этот светляк, - пояснила княгиня, поглядывая на висевший
невдалеке яркий сгусток света. – Чтобы мы без него делали в
темноте? По таким камням вслепую не пройдешь - ногу можно вывихнуть
или сломать. И еще…
- Что еще? – я сделал шаг к своей невесте. Думая, что Ольга
Борисовна – очень умная дама, но бывают минуты, когда ее наивность
умиляет.
- Ничего… Не приставай, Елецкий! – она рассмеялась и, будто
играя со мной, сделала шаг назад, рискуя упасть, на крупных камнях
– ими был усеяна берег под скалой.
- Нет, ты скажи! Не надо меня снова дразнить недосказанностями,
- я поймал ее ладонь и притянул к себе.
- Мне кажется, ты взял меня тогда, когда в тебе проснулся
магический дар. Ведь знаешь, к середине апреля я уже была готова
сдаться Денису Филофеевичу, и большей частью потому, что ты стал
какой-то скучный и, если честно, немного нудный. Ты даже действовал
мне на нервы. Не обижаешься, что так говорю? – она прижалась ко
мне. – Для меня апрель был очень сложным в плане выбора и понимания
прежде всего самой себя.
- Если бы выбор твой был иным, то ты скоро стала бы
императрицей. Нет, я не обижаюсь и хорошо помню этот апрель. Помню,
когда ты была особо капризной, раздражительной, неразговорчивой, -
я действительно это помнил: эта память была памятью прежнего
Елецкого. Только я не понимал причин, почему Ольга вела себя так, и
сейчас в один неожиданный, не слишком подходящий для этого момент
она мне многое объяснила. – Я тебя люблю, - продолжил я. - Не знаю,
есть ли в этом мире хоть еще одна, подобная тебе. Отказаться от
возможности стать женой цесаревича и выбрать всего лишь графа
Елецкого, вряд ли на такое решился бы кто-то кроме тебя, - я обнял
ее и поцеловал.