- Ты меня задела, Прекраснейшая! - говоря это, я немного соврал,
но все равно надо признать она меня уколола.
- И этот эпитет оставь для Артемиды, - с усмешкой сказала Гера.
– Ведь может услышать. Сколько ревности будет, если пусть даже на
словах прекраснейшая не она, а я!
- Теперь ты дразнишь меня. Гера… - я сделал шаг к ней и обвил ее
талию рукой. Мне было интересно, как она себя поведет.
- Спокойно, Астерий! Спокойно! Убери руки, ведь я могу
рассердиться. Вот еще тебе одно неприятное: у меня мало времени на
тебя. Поэтому поторопись со своей самой насущной просьбой, пока я
не исчезла отсюда, - она вывернулась из моих рук, и я почувствовал,
как судорога свела мои мышцы.
- Прости. Прошу, помоги нам выбраться с острова. Донеси князю
Ковалевскому, что мы здесь, пусть он пошлет виману, - попросил я,
понимая, что самое насущное для нас с Ольгой, это вернуться в
Россию.
Гера в самом деле могла исчезнуть и ничем не помочь мне. Она
вполне могла меня проучить, набивая себе цену, и лишь потом
снизойти. Об этом я подумал с некоторым опозданием, понимая, что
лучше не переходить обозначенные ей границы.
- Почему же Ковалевскому? Вы настолько важные персоны, что
уместно будет сообщить об этом императрице. Тем более она уже
посылала за тобой виману, правда ошиблась островом, - рассмеялась
Величайшая.
- Решить этот вопрос с князем было бы уместнее, -
засопротивлялся я, понимая, что впутывать сюда Глорию очень
нежелательно. Я не был даже уверен, что Глория, она же герцогиня
Ричмонд при Великой Британской Короне, не замешана с похищением
Ольги.
- Нет, Астерий. У тебя нет выбора. Решать, как вас отсюда
вызволить буду я. И я хочу, чтобы в эту игру играли все, а не
только угодные тебе люди. Тем более, Глория… Она меня радует
последнее время: после моего явления она стала часто молиться мне,
приносить дары на алтарь и обращаться с молитвами. То же самое
касается другой зависящей от тебя женщины – баронессы Евстафьевой.
Теперь она свихнусь в другую сторону, и ходит вся в черном, часами
проводит время в моем храме, вымаливая прощение себе и здоровье
ненастоящему князю Мышкину. Не забывает поклоняться у алтаря
Асклепия. При этом она не понимает, что все это зря: никто не
поможет им двоим – так потребовал Перун. Я бы даже сжалилась, может
попросила Асклепия, но не могу.