Старший пилот, как и распорядитель миссии категорически
отказались вернуться к Нововладимирску хотя бы на пару часов. Для
меня и для Ольги это было важно. Я хотел собрать собственные вещи,
оставленные в гостиничном номере. Но вещи – ладно, это мелочь – от
них можно было без особого сожаления отказаться. Важны были
кое-какие наброски логической таблицы к переводу свитка, добытого
для меня Элизабет и материалы на коммуникаторе, присланные Майком –
их я собирался удалить по окончанию нашего отпуска. Конечно, вряд
ли кто в них разберется, даже если они попадут в чьи-то
недружелюбные руки, но все же в таких серьезных вопросах лучше
перестраховаться. Еще для меня был важен мой эйхос – на нем
сохранились последние сообщения от Майкла, Торопова и иных людей.
Очень бы не хотелось, чтобы эти послания оказались в распоряжении
моих недругов. Вполне возможно, что мой эйхос давно у людей,
занимавшихся организацией похищения Ковалевской. Однако, шанс, что
я выронил эйхос в эрмимобиле извоза тоже был немалым, и Даша,
вернее Хитлалли, также могла подобрать его.
В общем, увы, все эти вопросы пришлось оставить открытыми. Едва
приняв нас на борт, Вимана «Эльбрус-СРТ» взяла курс на Москву –
указание императрицы, видите ли, срочно без задержек на полной
скорости. Что это указание выполняется со всем старанием, я
убедился, заглянув в рубку. Кстати, мое появление там старший пилот
воспринял недружелюбно, не взирая, на то, что я – персона огромной
важности. В какой-то момент я даже хотел сделать подарок Глории и
экипажу воздушного судна ее величества: сотворить с ее виманой то,
что в свое время со «Стрижом» Веселова. Вот бы они все обалдели,
когда «Эльбрус» ускорился раза в два! Но я решил, что ее величество
обойдется и без столь полезных жестов с моей стороны. Закрыл дверь
в рубку и вместе с Ольгой отправился на вторую палубу в
сопровождении Эреста Павловича – приятного седовласого старичка,
служивший третьим камергером при ее величестве Глории, что он
подчеркнул с особой важностью, в первые же минуты знакомства с
нами.
Вообще, что императрица послала за нами свою личную, хоть и не
единственную виману, да еще на эту как бы несложную миссию
направила аж столь высокий чин, говорило о важности, которую она
придавала вопросу скорее доставить меня в Багряный дворец. И я
опасался, что как только вимана приземлиться в Москве, так Глория
сразу, не дав ни дня покоя, призовет меня к себе и тут же отправит
в Индию, в чертово местечко, называемое Долина царей Арихши. А мне
с лихвой хватило непростых приключений во владениях ацтеков. Мне
хотелось увидеться с мамой и Светой Ленской, кроме того, я
собирался навестить Талию и Родерика. Да, я люблю вкус жизни,
люблю, когда жизнь сполна насыщена этими вкусами, но иногда от
всего этого слишком устаешь и мечтаешь о покое. И какая-то особо
деятельная, непоседливая часть моего сознания тут же напомнила:
Елецкий, не наглей - у тебя было несколько дней в одной из самых
роскошных гостиниц на Карибах!