- Хотелось бы сначала домой. Хотя бы привести себя в порядок,
переодеться. Не могу же я предстать перед самой императрицей в
таком виде! – несколько фальшиво возмутился я. Предстать-то я,
конечно, мог перед Глорией в любом виде – этот вопрос меня не
слишком заботил – но мне категорически не нравилось, когда кто-то,
пусть даже венценосный, распоряжается моим временем и свободой. А
вид мой… ну да, одежонка нечистая, особенно сорочка, порвана в
нескольких местах, испачкана сажей вечернего костра. Однако сам я
вполне себе ничего: отмыт до приятнейшего благоухания в ванне
императрицы. В нее мы в нее с Ольгой Борисовной дважды окунались. И
в последнее омовение меня посетила очень постыдная мысль… Не
хочется ей делиться, но скажу: «а что, если бы в этой самой
просторной и удобной ванне вместе со мной оказалась сама
императрица?». Таких нескромных дум я устыдился, мигом отбросил их,
но вообразить успел и осадочек остался.
- За это не беспокойтесь! О вашем виде, вернее одежде, доложено
непосредственно ее величеству. Она примет вас так, как вы есть. Так
что, прошу, - третий камергер ее императорского величества сделал
многозначительный жест в сторону дворца.
- Не надо спорить - иди, Елецкий. Как освободишься, не забудь
обзавестись новым эйхосом и сразу передать его номер мне через
папу, - сказала Ольга Борисовна, подразумевая, что ей тоже придется
обзавестись новым устройством связи.
- Вы, ваше сиятельство, можете подождать Александра Петровича в
Малахитовом зале или, если угодно, вас доставят в любую точку
столицы на этой же вимане, - сказал Эрест Павлович, обращаясь к
княгине.
Ольга с утра была немного не в настроении. Даже не знаю, в чем
причина. Казалось бы, после стольких не во всем приятных
приключений, возвращение на родную землю должно радовать, как-то
особо вдохновлять, но Ковалевская стала хмурой, неразговорчивой.
Мне следовало спросить ее, в чем причина смены настроения. Может
причина в общении с Борисом Егоровичем, который в ответном
сообщении ее слегка поругал, что, кстати, случилось при мне
впервые. Да и ругать ее было не за что. С любым из нас могло
случиться такое, особо если учитывать, что Ольга села в эрмимобиль
барона Кузьмина не по своей воле, а под влиянием Даши – на самом
деле очень сильного ментального мага. Мне стоило объяснить это
князю, как и многое из произошедшего в тот роковой день. Но для
внятных объяснений пока не предоставилось возможности и
времени.