- И что ты скажешь графине? – полюбопытствовала чеширская
баронесса.
- Как обычно скажу, что я – взрослый, - я подошел к говорителю,
нажал две кнопки и сказал: - Надежда Дмитриевна или Ксюша… Кто там,
в столовой главный с утра? Мне, пожалуйста, завтрак на троих.
Спустимся минут через пятнадцать.
Все-таки завтракать мне пришлось одному, если не считать Елены
Викторовны, присоединившейся чуть позже, чтобы выпить чашку кофе и
сказать все, что она думает о прошедшей ночи. Вышло так потому, что
Ленская на отрез отказалась идти в столовую. Когда мы спустились по
лестнице, виконтесса тихо проговорила:
- Саш, прости меня, но я не могу. Я сгорю от стыда. Там еще этот
охранник стоит! Надеюсь, мне с твоей мамой придется встречаться еще
ни раз. Она и так обо мне не очень хорошего мнения. Не хочу, чтобы
стала еще хуже. Прости, но я скорее на улицу, - она обняла меня у
последней ступеньки, торопливо, но горячо поцеловала и спросила
Элиз: - Идешь со мной или…
- С тобой, - решила мисс Милтон. – Прости демон, но мы должны
иметь хотя бы каплю совести. Не будем делать неприятно твоей
маме.
Наверное, они были правы. Зачем лишний раз злить Елену
Викторовну. То, что я взрослый, следует доказывать другими
поступками, а не демонстрацией, что мне как бы можно все. Я был не
прав, приведя их двоих вчера к себе домой. Мы очень быстро
попрощались, я чувствовал, что Светлане не терпится скорее выбежать
за дверь; актриса больше смотрела не на меня, а на лестницу, по
которой могла спуститься моя мама. Элиз была более раскована, под
взглядами Дениса и Матвея, полными любопытства, она страстно
поцеловала меня и сказала:
- Все было просто волшебно. И эти штучки к месту, - она закатила
глаза к потолку. – Так как называется эта модель? – на пути к двери
спросила англичанка. - Я про эрмик. «Гепард»…
- «Гепард-12-КС», - ответил я ей в след.
Когда Светлана и Элиз исчезли за окном, Денис поднял большой
палец вверх, что выражало его восторг. Антон Максимович пожелал мне
здравия, я ответил ему тем же и, положив на тумбочку дворецкого
пятисотку за добрую службу, поспешил в столовую.
Мама спустилась, когда я почти закончил с яичницей.
- Саша, как это понимать?! – начала она, едва войдя.
- Мам, ну прости, - я встал, подошел к ней и поцеловал в
щеку.
- Но это возмутительно! Что у Элизабет нет совести я давно знаю!
Впрочем, совести нет и у!..