- Талия меня поражает! Как она изменилась! – воскликнула Ольга,
когда мы ожидали на платформу подъемника.
Здесь мы были одни и можно было позволить больше эмоций.
- Да, перемены невероятные. Для меня очень неожиданные. От
Родерика я нечто подобное ожидал: он умный человек и талантливый
маг. Прежде ему не хватало воли, он не мог заставить себя работать
даже на благо самому себе. Теперь его заставила жизнь. И как это не
кощунственно звучало бы, он и все мы должны быть благодарны
Элизабет за тот роковой выстрел, - ответил я, наблюдая за
индикатором на стене – подъемник медленно приближался к нашему
этажу.
- И благодарны Талии за ее безумную идею с наказанием Элиз, - с
легким ехидством продолжила мою мысль Ковалевская. – Как бы это не
звучало дико, но по большому счету так и есть на самом деле.
Большая беда превращается в благо для всех. А Талия… Она теперь
впала в другую крайность. Если раньше все вокруг становились
жертвами ее «гениальных» идей, то сейчас она приняла на себя роль
жертвы - несет себя на алтарь богам ради Родерика. Маятник в ее
сознании резко качнулся в другую сторону. Поскольку Талия
Евклидовна слишком неуравновешенна, амплитуда этих отклонений очень
высока – такое редко бывает с обычными людьми. Но при всем этом
Евстафьева неглупая девочка, и со временем она найдет золотую
середину для себя, где будет ей комфортно с собой, с Родериком и
близким людям.
- Госпожа Ковалевская - большой психолог, - я улыбнулся,
пропуская княгиню на платформу подъемника. – Ты очень хорошо
понимаешь людей. А главное, особо хорошо понимаешь меня. За это
тебе особая благодарность.
- И ты меня понимаешь лучше всех. Даже сравнить не с кем, - мы
были на платформе одни и Ольга, прижавшись ко мне, потянулась к
моим губам за поцелуем. – Мне хочется делать для тебя больше
приятного. Если угодно, то я в большой мере тоже готова жертвовать
многим ради тебя. Даже если это приятное тебе иной раз заключается
в других женщинах, я уступаю, лишь прошу, чтобы ты не заигрывался,
помнил в первую очередь обо мне.
- Ты не представляешь, как я благодарен тебе, что ты прощаешь
мои вольности. Мне трудно быть другим, - я не мог ей это полностью
объяснить, но я таким стал за тысячи лет. Полюбезничать, обнявшись,
нам не дали открывшиеся двери – платформа опустился на первый
этаж.