- Давно мы не виделись, - утолив голод, Куланбай стал разговорчивее, - с того времени, как ты нам колодец поставил.
- Как живётся вам? - я решил разузнать больше о быте этого времени, у своих ведь не спросишь, начнутся ненужные вопросы, или того хуже – подозрения.
Степняк махнул рукой:
- А то не знаешь, - во взгляде сквозила грусть, - всё не так, как раньше. Оседлыми стали степняки, каждый к своей деревне привязан. Разве деды наши так жили? Сено косим на зиму, только иной раз не хватает его, а где здесь еды скоту отыскать, когда с декабря снегом заносит, не то что человек и лошадь не пройдёт? Опять же подати за скотину. Торгуем, конечно, так иногда себе в убыток. Всё не так, - опустил он голову, - не хватает мне простора. Я ведь в степи рос. Летом мы сюда на джайляу приезжали, летовка, по-вашему, зимой уходили туда, где скоту пропитание есть. Вольные были. Тоскует душа, хочется снова вскочить на лошадь и мчать по степи наперегонки с ветром. А нам сказали, надо жить на одном месте. Приспособились, - пожал он плечами, - и дома справили, да разве они заменят юрту, где очаг горит, где мать с бабушкой и сёстрами варят мясо, разливают кумыс, баурсаки жарят, шелпеки ароматные. Вечером вместе все, дед рассказывает о жизни, обстоятельно, учит внуков. А теперь бьёмся с утра до ночи и непонятно, как новую зиму переживём.
Куланбай оглянулся, словно боясь, что нас могут подслушать, и снизил голос до шёпота:
- А и совсем страшно стало, Егор-ака, как стали забирать людей. Говорят «кулак», скота много. Как же степнякам да без скота, они не отвечают. Вон, в мае раскулачили одного, сказали, баем он был. А мы-то эту семью давно знаем, земли, как и у всех, сколько сами и дали. Лошади хорошие были, так не у него одного. Сказывают, будто кто донёс. Теперь каждый на соседа искоса глядит, боится, что и до него очередь дойдёт. Не пожалели ведь ни детей, ни стариков, всю скотину свели, и всё одно твердят: «раскулачили». Мы уж помогли, кто чем мог, но разве это жизнь?
Я сорвал травинку, прикусил её зубами, ощутив приятную горечь во рту. Вот как… В памяти осталось то, как вели конвоиры арестантов, только мне всё казалось, что нас это точно не коснётся. Вспомнил давешний сон, а ну как и по мою душу придут? На кого тогда Дарья с детьми останется? Угораздило же меня попасть в передрягу.