При виде моей ноши у старого Сахиба брови поползли к волосам:
- Равиль? Откуда он здесь?
- В гости ходил к дядюшке, - угрюмо отозвался я, передавая ребёнка жене Фатиха. - Послушай, абый Сахиб, я в ваши порядки не лезу, только разве по-людски вот так с детьми?
Рассказал, как снял мальчишку с ветки.
- Неужели из всей деревни мужчин не осталось заступиться за дитя?
- И прав ты, и нет, Егор, - пожевал Сахиб губами, - садись, поговорим.
Он указал на широкий топчан, что примостился за домом. Я пошёл переодеться в сухое, потом присоединился к старику, одна из его невесток подала нам чай.
- Не злись на нас, - начал Сахиб, - раньше такого не случалось. А мальчишкам мы помогали, чем могли. Рано они осиротели, совсем одни на свете остались.
- Что же ни у кого угла не нашлось для двух сирот?
- Ай, Егор, не понимаешь ты, о чём говоришь. Тукай - человек злопамятный и мстительный. Спорил тут с ним один, из-за земли, что наш торгаш отнял. Потом вот у людей ночью дом сгорел. И так со всеми. У него в городе брат в услужении у начальства ходит. И на всё закрывают глаза, да и кому интересна наша деревушка?
- Не может быть, чтобы всё село с ним одним сладить не могло, прости уж, абый Сахиб. Только я в людей верю и в то, что всем миром можно любую проблему решить.
- Потому что молод ты, Егор, - поднял старик палец.
Во двор, в сопровождении Салиха, вошёл большеглазый мальчуган. Собственно, только глаза у него и остались: худой, как скелет, длинные, точно у цапли ноги, нескладный. Он испуганно переводил взгляд с меня на Сахиба.
- Не бойся, присядь ко мне, - позвал я его, - не обижу.
Подойдя к нам бочком, малец присел на самый край топчана.
- Абый Сахиб говорит, вы живёте с братом одни. Это так?
- Да, абый…
- Зови меня дядей Егором.
- Дядя Егор. Отец у нас от лихорадки умер, а за ним и мама слегла. Так и остались мы одни с Равилем. Но вы не подумайте, - встрепенулся мальчишка, - я работаю. И еда у нас есть, и жильё.
- Ну-ка, прогуляемся, Самир, можно я на дом ваш гляну?
- М-можно, - неуверенно ответил пацан, кося глазами на Сахиба.
- Ты не бойся, Самир, - успокоил его старик, - он не причинит тебе зла.
Мальчуган кивнул и пошёл вперёд, я за ним.
На окраине деревни стояла убогая полуземлянка. Такие домишки ставили ещё первые переселенцы, потом уже избы справные возводили. А тут… Мы прошли внутрь. Одна комната с печуркой, давно дышащей на ладан и покрытой трещинами. На глиняном, утрамбованном полу - протёртая до дыр кошма, небольшой столик и полуразвалившаяся кровать без ножек. На столе полбуханки хлеба, одинокая луковица и кувшин с водой. К спинке кровати привязана верёвка.