- Спрячем, коли придётся, - нахмурился я.
Как бы ни было, пацанов не отдам.
Из спальни показались Самир и восторженный Равиль. Малыш всё оглаживал руками рубаху, осматривал просторные штаны, что болтались на его тощем тельце.
- Спасибо, - подошёл старший брат к Даше.
Жена потрепала его по макушке:
- Идите во двор, постригу вас. Обросшие какие.
Отыскала ножницы и пошла следом за ними. Стёпка и Таня спешно накрывали на стол.
- Папка, они правда совсем одни жили? Такие маленькие? - спросила дочка.
- Да, Танюшка. Так и было. Потому и не мог я их оставить там.
- Ты всё правильно сделал. И за еду не переживайте, мы со Стёпкой можем есть поменьше, если надо.
Я взглянул на дочь, где-то в её душе умерла частичка доверия к этому миру, но родилась новая, та, что называется волей.
- Не надо. Всем хватит, - улыбнулся ей, - у нас и корова есть, и солений сколько вы с мамкой наготовили. Да мы за зиму столько не съедим. Придётся гостей звать, чтобы помогли, - подмигнул я.
Танюшка рассмеялась:
- А и позовём, если надо, - ответила она, ловко водружая на стол горшок с ароматными щами.
Фатих и Салих расплатились со мной мясом, так что Дарья щедро откроила вчера от туши хороший кусок для супа. Запах наваристого мясного бульона выплеснулся из горшка, заполняя собой кухню и вытекая во двор.
Мальчишки забежали в дом, глотая слюнки, остриженные и как-то неуловимо изменившиеся. Пропал голодный блеск в глазах и робость в движениях. Они уже вполне освоились у нас.
Скоро вся наша ватага дружно стучала ложками, уминая щи и заедая их свежеиспечённым хлебом.
Равиль оторвался от опустевшей тарелки, повернулся к Даше и робко спросил:
- Можно я буду звать тебя эни Даша (прим. автора – әни, в переводе с татарского – мама)?
- Эни? - не поняла Даша.
- Это значит мама, - ответил Самир.
На глазах жены блеснули слёзы. Детям, где бы они ни росли: в приёмной ли семье, в детдоме, нужна родная душа рядом. Особенно такому маленькому, как Равиль.
- Можно, милый. Зови как хочешь. Хоть эни, хоть просто мама.
Мальчонка не усидел за столом, вскочил и забрался к Даше на руки, обхватив ручонками её шею. Она уже не сдерживала слёз, прижав Равиля к себе. Самир смущённо повернулся ко мне:
- А мне тоже можно?
- И тебе, - потрепал я его по голове, - мы теперь родня. Вот ещё дед документы справит, и вы настоящими сыновьями нам станете.