Император заключил договор в демонами. Подробности его от меня
ускользали. Было понятно одно — некоторые приказы, заявленные на
языке Древней Империи и если приказывающий ссылался на
административные учреждения Империи, демонами выполнялся.
Вызывающие могли приказать демонам, призванным в этот мир,
оставаться на месте, не трогать их, натравить на своих врагов. Вот
только с последним начинались сложности.
Демоны старались заключить поверх старого, свой собственный,
индивидуальный договор с каждым из колдунов. Давая им “власть и
могущество” — как я подозреваю, попросту проводили через портал в
свой мир, отчего у колдунов прыгал вверх магопотенциал. Эффект, о
котором мне рассказывал еще покойный лектор Караэнского
Университета. И награждали возможностью призывания демонов —
собственно вся эта геометрия не значила сама по себе ничего.
Сначала к тебе приходит демон, а уже потом, если останешься жив,
ты начинаешь учить геометрию и постигать нюансы общения с этими
неожиданными гостями. Значит, демоны могли появляться в этом мире и
без колдунов? Или есть первый колдун, от которого все пошло? И если
убить всех колдунов, демонам будет закрыта сюда дорога? Так много
вопросов, так мало ответов. Сами колдуны редко особо радовались
появлению у себя способности призвать демона во время приступа
грусти или радости.
И эта была вторая странность. Бедолаги демонологи были…
Потерпевшими. Они обменивались опытом как защититься от рогатых.
Ведь рогатые, если отбросить всю жуть, вели себя как рекетиры.
Ставили на счетчик и требовали регулярной оплаты.
Основная плата демонов были жертвы. Желательно, кровавые.
Предпочитали они мужчин, но не брезговали детьми и женщинами. Было
важно, чтобы жертвы мучались.
Очень похоже, что древний договор запрещал демонам напрямую
пытать и убивать людей. И они нашли способ это обойти — делали это
с помощью других людей.
И вот во все это говно я собирался влезть. Чтобы вернуть Гвену,
разумеется. Причем, я не особенно беспокоился о ней — ей там,
подозреваю, грозит разве что вечная скука. Меня больше беспокоил
Сперат. Не могу сказать, что он напоминал мне о Гвене каждый день и
рыдал у ног, прося её вернуть. Нет, как очень воспитанный рыцарь,
он ронял намеки. То напишет балладу “К возвращению Гвены. Не хотите
послушать мой сеньор?”, то напомнит мне наш совместный с ней поход,
то пожалуется, что не хватает остроумных шуток одной рыжеволосой
особы. Я легко это игнорировал. Однако, после напряженных недель
путешествия в Таэн и войны в его окрестностях, я начал замечать как
Сперат под долгу сидит молча. И сжимает в кулаке висящую на шее
жемчужину Гвены. И вообще он так и не стал тем веселым парнем,
каким я встретил его в этом мире.