Ни его девушки, наспех прикрывшейся простыней. Ни моего смятения, вызванного его порочной близостью.
Спустя почти вечность я предприняла жалкую попытку. Вскинула руки, хватаясь и дёргая за собственные лямки, желая отвоевать свободу.
На мгновение наши пальцы соприкоснулись. Меня словно обожгло крапивой. Это прикосновение вызвало необъяснимый шквал эмоций, который стоило прекратить немедленно.
– Отвали, – с трудом вернула голосу твёрдость, хотя внутри вся трепетала. – Я буду жаловаться, что в комнате посторонние.
– Я не посторонний, я свой. Смотри даже одет по-домашнему.
Он наконец отпустил меня. Сделал шаг назад и раскинул руку в сторону, представ передо мной во всей красе.
А посмотреть действительно было на что. Привыкшим к полумраку глазам предстало соблазнительное зрелище.
Я взволнованно переминалась с ноги на ногу. Не знала куда деть руки, то и дело поправляя сползающую лямку с плеча.
Не знала куда самой деться от позора. Ведь мой взгляд неосознанно скользил по кубикам пресса, спускаясь всё ниже и ниже вслед за тёмной полоской волос, убегающей к паху.
– Эй, куда ты там смотришь? – глумливо отозвался парень, но не прикрылся. Ему словно нравилось выставлять напоказ своё мужское достоинство. – Плохая девочка! – он вновь приблизился. – Дорвалась до бесплатного… Не пялься, сглазишь!
Пальцами жёстко коснулся моего подбородка, приподнимая лицо и заставляя посмотреть ему в глаза.
Всё вокруг сжалось до крошечной точки, заострившись вниманием на полноватых губах парня. Они беззвучно шевелились, уголками подскакивая и складываясь в дерзкую ухмылку.
– Хамло, – звонким шлепком оттолкнула от себя руку, пальцы которой пропахли табаком и мужской настойчивостью.
Быть кроликом перед удавом я больше не хотела, поэтому следом нанесла удар по лицу. Хлёсткая пощёчина отрезвила парня и словно явилась призывом для девушки, наконец-то вбить клин между нами.
– Ты совсем охренела? – подскочив к нам, она попыталась толкнуть меня, но была поймана в объятия собственного парня. – Врываешься без стука. Хамишь. Нарываешься, мелкая?
По сравнению с девушкой, я действительно, была мелкой. Не слишком высокая, слегка худощавая, без дерзости в характере, которой в девушке напротив было с лихвой.
– Остынь, остынь…
Уши резанули резкие нотки парня, с которыми он обратился к девушке, бьющейся в ревностной истерике. Грубо встормошил её в своих объятиях. Вызвал во мне ещё больший страх. Если вот так властно он обращался со своей девушкой, то что меня могло ожидать за причинённые им неудобства?!