— По выявленным багам — куда писать? Где у вас тут
техподдержка?
— Чего? — вылупился Захар.
Я с горем пополам объяснил, чего. Захар улыбнулся.
— А-а. Не! Об этом не волнуйся. Рябь только тебе видна — тому,
кто колдовство создал. Чтобы сам случайно в свою же охранку не
вляпался. Да ещё сильный охотник разглядеть может. Земляна,
например — Пятидесятница. А лично я ни хрена не вижу. О простых
людях и говорить нечего.
— Простых людях?
Я огляделся. Поодаль ковырялся с моей каретой Данила. Что-то там
апгрейдил, намывал и начищал. Очень ему это занятие нравилось.
Больше, чем с каретой, только с лошадьми возиться любил.
— Данила! Поди сюда.
Данила подошёл.
— Ничего не замечаешь?
— Где?
Я ткнул пальцем в свеженаколдованную стену.
Данила присмотрелся. Озадаченно нахмурился.
— Неужто трава плохо выкошена? Так это я вмиг поправлю! Не
серчайте, ваше… — он осёкся.
Сделал шаг назад. Потом перекрестился.
— Дак тут же ж… Было-то… А теперь, стало быть…
— А теперь — забудь о том, что здесь было, — веско сказал я. —
Пройти в дом можно только через парадный вход. Чёрного нет.
Ясно?
— Конечно. Чего ж тут неясного… — Данила продолжал изумленно
смотреть на стену.
Когда перевёл взгляд на меня, в глазах светился восторг.
— Ваше сиятельство! А вы эдак — и дом наколдовать можете?
Я даже не сразу понял, о чём он. Догадавшись, улыбнулся. Данила
простодушно решил, что я действительно с помощью колдовства
изобразил на месте чёрного хода кусок стены и окно.
Ну и славно. Пусть так и думает. И всем остальным расскажет.
— Нет. Целиком дом — пока не могу. На данном уровне прокачки —
только стену с окошком. А что? Тебе дом нужен?
— Да не. На что мне дом? Мы с Груней, вашей милостью, и так
живём — словно у Христа за пазухой. Если ещё дети народятся, то во
флигель переберёмся, там места много. А пока и тут хорошо. Я к
лошадкам поближе. К карете, опять же…
— Кстати, — вспомнил я. — Насчёт лошадок. Я вот считаю, что ни к
чему нам такой здоровенный автопарк. Надо бы его частично
распродать и купить ещё одну карету.
— Ещё одну?! — обрадовался Данила.
— Ну да. Тихонычу, чтобы хозяйство объезжать.
— В Горловке тамошний помещик коляску продаёт, — долетел от
пристройки женский голос.
На крыльце стояла Груня. Несмотря на наличие грудного младенца,
она каким-то образом ухитрялась принимать участие во всех
разговорах, происходящих в усадьбе. И знала обо всём, что творится
в округе — хотя за ворота Давыдово не выходила ни разу. По крайней
мере, при мне. Особый вид магии, не иначе.