***
Уния, Туманный Предел. Королевский дворец, 18 лет
назад
- Власт, ты в этом уверен? – едва не плача, спросила у мужа
Эйлин. – Она ведь совсем малышка, ей только чтго исполнилось два
месяца!
Затем, понизив голос, добавила в полнейшем отчаянии, потому что
на лице короля читалась решимость:
- Ты прекрасно знаешь, она не имеет никакого отношения к
Туманному Пределу и ко всем этим непонятным... штукам! В ней нет ни
капли вашей крови!
Эйлин опасалась, что ее ненаглядной Эйвери – светловолосой и
синеглазой – хорошо, пусть вокруг твердили, что у всех младенцев
одинаковый цвет глаз, который потом может измениться...
Так вот, Эйлин до ужаса боялась, что ее драгоценной дочурке
навредят странные традиции Туманного Предела. Или же ей просто
навредят, поэтому она не отпускала дочь ни на секунду – постоянно
была с ней, следила за няньками, отказалась от кормилицы, лишь
усмехнувшись на чужие слова о том, что у королевы недостаточно
молока, и оно не слишком жирное, чтобы вскормить наследницу
престола.
- Мое молоко отлично подойдет для моей дочери, и чужого ей не
нужно! И вот еще, не стоит ее настолько туго пеленать и так сильно
кутать!
- Но ваше величество, мы всегда так делали! - терялись лучшие
няньки, нанятые мужем.
- Пусть моя Эйвери растет свободной и счастливой, - отвечала им
на это Эйлин.
Такой же счастливой, как и она, молодая королева Туманного
Предела, порядком напуганная его чудесами, но пытавшаяся к ним
привыкнуть.
Да, Эйлин была счастлива в браке, окруженная любовью и заботой
своего мужа, но то, что происходило в Туманном Пределе, слишком
часто было за гранью ее понимания.
Здесь все оказалось другим! Не таким, как в Нерлинге, и иногда
это пугало ее до дрожи.
Все, кроме любви Теодора Власта, которого здесь называли
Властом, и Эйлин тоже привыкла к этому имени. Именно его любовь
давала Эйлин надежду на счастливое будущее для нее и ее дочери,
отец которой – Аргейл Кхан.
Она знала об этом, и Власт тоже.
Возможно, приближенные короля тоже догадывались о причинах
поспешной королевской свадьбы и того, что «семимесячная» принцесса
Эйвери Циресса нисколько не выглядела недоношенной.
Наоборот, у нее были пухлые щечки, она отличалась завидным
аппетитом, здоровым сном и звонким голосом, если чем-то была
недовольна, и уже тянула ручки в младенческих перевязочках к
разноцветным игрушкам в своей колыбельке.