Уважение к себе он не потерял. Так ли он сломлен, как того
хотелось бы королевской семье?
– Посмотри на меня.
– Простите, госпожа, не могу, – вежливо ответил дроу. – Рабу не
положено.
– То есть ты готов ослушаться приказа хозяйки?
– Если вы прикажете, я подчинюсь, госпожа. Просто мне не
хотелось бы пачкать вашу красоту своим взглядом или оскорблять ваши
чувства.
Красоту, вот как. Интересно, когда он успел ее рассмотреть,
если, по его собственным словам, все время таращился на собственную
обувь?
– Посмотри на меня, – твердо повторила я.
Он поднял взгляд.
У меня на миг остановилось сердце. Мир резко сузился – всё,
кроме Аштара перестало существовать.
Эти глаза… Они могли бы резать железо, не прикасаясь к нему. Я
внезапно вспомнила нашу первую встречу в королевском дворце, когда
Аштар послушно прыгал на одной ноге и по-собачьи тявкал, исполняя
каждый, даже самый идиотский приказ Элая, демонстрировавшего гостям
покорность нового раба. Тогда мне показалось, что его глаза похожи
на пепел. А сейчас, наоборот, они сожгли меня и превратили в пепел
мою душу.
Дроу опустил взгляд. Через мгновение я вспомнила, как
дышать.
И заодно с новой силой навалилась
головная боль. Я рассеянно глотнула шербета, пережидая приступ и
раздумывая, что это только что со мной было.
– Аштар, – медленно произнесла я, –
понятия не имею, чем ты занимался у его высочества, но я не он.
Слуги у меня без дела не сидят. Я могу тебя отправить воевать с
крысами и убивать тараканов, только что-то подсказывает, что это не
самое подходящее для тебя занятие. Еще раз: чем ты можешь быть мне
полезен?
Он молчал, глядя в пол. Я уже решила,
что дроу не ответит, когда он наконец сказал:
– Мастерская. Вы не упомянули, что в
ней делают.
– Это книжная мастерская. Не самая
крупная, но в ней есть почти все, кто нужен для создания хорошей
книги: переплетчик, переписчик, иллюстратор и так далее.
– Я мог бы им помогать, если вы того
пожелаете.
Я пристально посмотрела на него.
Опять неожиданные навыки для того, кого прозвали Погибелью
Драконов.
– Ты знаком с книжным делом?
– У меня хорошее образование, –
уклончиво ответил он. – И я быстро схватываю. Может быть, мои руки
огрубели и уже не годятся для кисти, а на вашем языке у меня не
получится писать с красотой и точностью каллиграфа, но я гожусь для
выполнения мелких работ.