— Не могу тебя отпустить одну, — и не подумал слушаться он. — Ты — моя ответственность.
Мы вышли вместе через проходную и оказались на широкой площадке за стеной. Отец ждал в машине, на мое появление вышел и направился навстречу.
— Лали… — Он быстро глянул за мою спину на Джастиса и вернул на меня тревожный взгляд. — Как ты?
— Нормально. Что ты здесь делаешь?
— Я хотел извиниться, — пристально посмотрел в мои глаза. — Я был не прав по отношению к тебе, не стоило так ломать твою жизнь…
Я недоверчиво нахмурилась, но сердце уже набрало обороты и защемило от тоски. Мне жутко не хватало того, что было раньше между нами.
— Мне жаль, что так вышло. И очень не хватает тебя. — Он смотрел на меня с тревогой. — Как ты тут?
— Все хорошо… — только и успела выдохнуть я, как тело прострелило болью от живота и в ноги. Колени подогнулись, и если бы не Джастис, я бы рухнула на землю. Отец оказался рядом:
— Что с тобой?!
Но Джастис уже подхватил меня на руки и бросился обратно. Мир вертелся перед глазами, ноги немели, и я задыхалась от боли.
— Срочно скорую! — послышался голос Джастиса.
— Пустите меня к дочери! — едва долетал голос отца. — Скажите, что с моей дочерью!
— Джас… — только и удалось мне выдавить, как из глаз покатились слезы. — Мне больно!
— Потерпи немного. — Его голос звенел от напряжения. — Рэм!
— Две минуты. Аптечка.
— Доставай желтую ампулу…
Я почти ничего не соображала. Хотелось, чтобы боль прошла, чтобы все закончилось. Не было страха за ребенка, только за себя, и от этого хотелось выть… Теплое безмятежное утро обернулось каким-то кошмаром. Уже в скорой мне поставили капельницу, и начало отпускать. Когда боль немного стихла, пришел страх уже за малыша, и я заплакала…
***
Я лежала в диагностическом кабинете и держалась за суровый взгляд Джистиса, который всматривался в монитор, осторожно скользя датчиком по животу.
— Сильный тонус, — заключил он. — Ничего больше…
— Ты уверен? — дрожащим голосом выдавила я.
— Абсолютно, — и он отложил аппарат. — Сейчас все позади. Ничего страшного нет, Лали.
По вискам снова покатились горячие слезы.
— Эй, — присел он рядом. — Все хорошо, слышишь? Нет проблемы… А тебе нельзя расстраиваться.
— Я же не расстроилась там… отец наоборот просил прощения.
— Это вызвало эмоциональный всплеск. Но ничего страшного…