Старый снова полез в лицо сухими пальцами. Стал трогать веко —
то открывать его, то закрывать.
— А ну-ка тихо, моргунчик! — прикрикнул он, и опять мелькнули
клыки.
Я понял! Как только дед начинал нервничать, сразу менялось
наполнение его пасти. Ужас какой-то!
Он приложил ладонь к моему лбу. Потом разгладил волосы. А
причёска у меня удлиненная. Сейчас ведь в моде длинные волосы. На
дворе лето 1987-го — мужики патлатые ходят, словно вымерли все
советские парикмахеры.
— Всё-таки хочу спросить, — не сдержался я, но взял паузу,
опасаясь, что старый снова разозлится.
— Ладно, валяй… задавай свои вопросы, — совсем не сердился
дед.
— Как ваше имя-отчество, скажите, пожалуйста, — поинтересовался
я.
Дед почему-то рассмеялся.
— Имя моё, ха-ха-ха. Хочешь узнать моё имя, ха-ха-ха.
— Ну, тип того, — отчаянно моргнул я, как только дедушка убрал
руки от моего лица.
— Все зовут меня Окослав. Имя, как имя…
«Ага, понятно! Окослав, значит! Почти окулист! Теперь ясно, чего
старый всё в глаза лезет!» — подумал я и вслух добавил:
— А я где, товарищ Окослав?
— Гы-ы, знамо где — в Управлении, — лыбился старый.
— В управлении чего? — всё-таки уточнил я.
— Будь по-твоему, юноша, — расправил бороду дед. — Придётся тебе
показать… маленько...
Старик лишь щёлкнул пальцами, и свечи исчезли, а свет стал менее
ярок.
Я повернул голову налево, потом направо.
Рядом, всего в паре метров и справа, и слева стояли кушетки. Да
не одна. На кушетках лежали голые люди. Слева, второй через
пузатого мужика, я увидел девушку. Она была без покрывала, а её
грудь холмами устремилась ввысь; глазища испуганно таращились на
меня. Я хотел приподняться, чтобы хорошенько разглядеть девицу и
поздороваться, как джентльмен, но меня насторожило неожиданное
открытие.
У кушетки пузатого, как и у кушетки юной девы сидели седобородые
старцы, точные копии моего Окослава. Справа такая же картина. На
кушетках голые люди, у изголовья Окославы…
И тут меня осенило.
— Вот и физкульт-привет! Я что, помер? — задал я вопрос, и моя
голова безвольно упала.
— Гы-ы… как есть помер! В глубинном смысле! — весело подтвердил
старый. — Бежал ты, дурак дураком, пока твоя голова не встретилась
с железной трубой. Труба чуток помялась, а вот лоб треснул… и всё!
Или ещё не всё! Но это ж надо так разогнаться, чтобы башкой трубу
помять?! И зачем тебя только выбрали?