— Вот зараза! Весь стол загадил! Вы только гляньте на это: все
котлеты уничтожил!
Женщина держала бездыханное тело голубя в руке, доставая с полки
плотную бумагу. Затем она профессионально упаковала труп пернатого
из перьев и крови.
— Вы не пугайтесь, ребята, — сказала мама, — сейчас я его в
мусоропровод отправлю и перья со стёклами быстренько уберу. Вы
только не порежьтесь, пожалуйста.
Мама вышла в подъезд.
Лёха не сдержался первым:
— Вы слышали? Голубь говорил человеческим голосом! — поражался
Алексей.
— Не глухие, — хмыкнул царевич. — Это предупреждение. Возможно,
это Аким хулиганит, может быть, и кто-то другой.
— Да ну на? — не мог прийти в себя Лёха. — А этот другой случаем
не ахренел такое устраивать? Как мы теперь стекло вставим? Где его
взять? А если сейчас дождь пойдёт?
— Спокойнее, дружище, — сказал Денис. — Идите в подъезд, друзья.
Задержите мою мать.
Зина и Алексей поспешили на выход, а принц крови вспоминал
заклинание Марафета. Он сложил пальцы определённым образом и
пожелал всё исправить. Главное сделать всё безошибочно; спрятать
большой палец, прижимая его к основанию мизинца, а затем произнести
заклинание, возвращающее предметам прежнюю форму и целостность. А
ещё Марафет чистил следы магии, которые могли быть весьма токсичны
для обычного человека.
Осколки стекла вздрогнули, ожили. Стали подниматься, зависнув в
воздухе, формирую в раме новое стекло. Всего через семь секунд
ремонт был окончен. С пола и со стола исчезли перья, стёкла и кровь
несчастного голубя. Всё стало как прежде, но только бутылка водки
оставалась пуста.
Принц не отказался бы от пятидесяти граммов, чтобы расслабиться.
Привычка….
— Идите сюда! — громко позвал он своих друзей.
Алексей и Зина ахнули, увидев полный порядок на кухне.
— Теперь вам понятно, зачем я нужен? — победно спросил
царевич.
Зина улыбнулась. Она знала, зачем ей этот красавчик.
— Базара нет, братан! Базара нет… — продолжал восторгаться Лёха.
— Ты, Денис, определённо из другой лиги. Как это вообще
возможно?
Снова послышались шаги в коридоре.
— Я поговорю с Галиной Николаевной, — не сказав мамой, ринулся
встречать женщину царевич.
— Это не его мать, — прошептал Лёха, обращаясь к Зинаиде.
— Я знаю, — ответила девушка. — Сейчас он ей память сотрёт и
снова отправит спать.
— Думаешь? — прищурился Лёха.