— А-а, да-да, я что-то такое слышала, Степаныч мне говорил, — ее
голос звучал как-то… рассеянно, что ли?
— Алин, почему у тебя такой голос? — спросил я. — Что-нибудь
случилось?
— Да нет, ничего, — ответила она. — Устала просто.
Я ожидал, что после этой фразы Алина, как это обычно бывало,
скажет, как она соскучилась и ждёт встречи, или расскажет что-то о
том, как провела последние дни. Но она просто молчала.
— Я тебе вчера звонил — тебя не было в номере, — продолжал я. —
Наверно, вышла куда-то.
— Наверно, — равнодушно сказала она.
Что за черт? Такое ощущение, что ей вообще все равно и на мой
звонок, и на то, что я ей говорю!
— Алина, слушай, а как у тебя дела с документами? Ты скоро
сможешь ко мне вырваться? — ее реакция заставила меня немного
растеряться, и я решил сразу перейти к делу.
— Пока не знаю, — туманно ответила Алина. — Не могу ничего
сказать.
— Почему? — удивился я. — Какая-то задержка с увольнением? Так
времени-то уже сколько прошло, должно бы что-то уже сдвинуться с
места-то. Да и тем более начальство твое уже в курсе, не должно бы
препятствовать.
— Да нет, начальство здесь ни при чем, — сказала Алина. — Просто
пока не получается.
— Что значит не получается? — я окончательно перестал что-либо
понимать. — Алин, ты можешь нормально объяснить, в чем дело? Почему
загадками говоришь?
— Серёж, ну я же тебе сказала — пока ничего не знаю, — с
заметным раздражением ответила она и вдруг добавила: — Я не готова
сейчас ехать.
— В каком смысле не готова? — я почувствовал, как по телу пошел
противный холодок. — Что-то с работой или…
В трубке снова повисло молчание.
— Алина! — уже требовательно произнес я. — Мне кажется, у нас с
тобой не те отношения, чтобы ты со мной в шпионские игры играла. Ты
можешь по-человечески сказать, что происходит?
— Так я все тебе уже сказала, — нехотя ответила Алина. — Пока
приехать не могу, и что там дальше будет, я не знаю. Ты занимайся
пока турниром, я знаю, что для тебя это важно, а обо мне не
беспокойся. Серёж, ты извини, мне бежать надо, у меня сейчас
встреча важная. Потом ещё созвонимся. Пока!
— Пока, — ответил я. Только спустя несколько секунд я сообразил,
что мое «пока» прозвучало уже в тот момент, когда в трубке
раздались короткие гудки.
Сто метров обратной дороги показались мне бесконечными
километрами. Что же это, в самом деле, происходит? Так Алина со
мной не разговаривала никогда — даже если на что-то обижалась, она
всегда не давала ни малейшего повода усомниться, что это просто
такие «брачные игры». А тут… Холодно-отстраненный голос, явное
нежелание ничего объяснять, внезапно пропавшее намерение лететь ко
мне… И ещё вот эта фраза: «я сейчас не готова». Что, черт возьми,
все это значит? И что это за «наверное, меня не было»? Она сама уже
не помнит, где была? Или не хочет рассказывать об этом мне? А если
не хочет, то почему? Раньше, если приходилось касаться какой-то
служебной тайны, Алина так и говорила, и все было понятно.