Я честно пытаюсь думать, что сказать и сделать в этой ситуации, но в голове пусто. Просто звон, и все. Не могу поверить, что это происходит на самом деле!
— Почему вы мне не рассказали о детях? – интересуется Даниил.
Я вздыхаю, устало опуская руки вдоль тела.
— Когда? Когда забеременела? Я хотела, но сложно найти человека, когда знаешь только его имя. В отеле меня ласково послали, сообщив, что данные о клиентах не распространяются. А дальше – тупик. Или мне надо было по всем бизнес-центрам шарахаться с тестом в руках?
Он только зло усмехается, качая головой.
— Ну а сейчас?
Пожимаю плечами, косясь на князя. Неужели сам не понимает? Красивый успешный миллиардер. Холостой, не стремящийся к браку, и не желающий детей. А мне работа нужна.
— Я просто хотела избежать неприятностей. Вам ведь не нужны дети.
— Вы это за меня решили?
— Я это решила, глядя на вас, – перехожу в атаку.
Злюсь, подавшись вперед, даже тычу пальцем в его каменную грудь, будь она неладна!
— И что же во мне выдало детоненавистника?
Фыркаю, качая головой.
— Вы хотя бы думали, какое создаете впечатление? Соблазняли меня, затащили к себе в кабинет! В отель привезли, явно намекая, что не прочь провести со мной ночь! Даже ваши сотрудники охарактеризовали вас как дамского угодника, которому не нужны серьезные отношения.
— И?..
— Неужели не понимаете? Ну конечно, – закатываю глаза. – Вы же не знаете, как сложно одинокой матери устроиться на хорошую работу, даже имея безупречное резюме. Не знаете, каково это, когда вам отказывают потому, что, цитирую, ваши дети будут болеть. Мозг нахрен взрывается от такой несправедливости! Естественно, я ухватилась за возможность, которая мне предоставлялась. И терять эту работу потому, что босс решит, что все эти личные драмы ему мешают, мне не хотелось.
Замолкаю, тяжело дыша. Мстиславский сверлит меня взглядом, который не обещает ничего хорошего.
— Что ж, Софья Павловна, – произносит он сухим тоном, снова обретя княжеское величие. – Я вас услышал. Теперь хочу, чтобы вы услышали меня. Это мои дети. И они должны быть со мной.
— Что это значит? – смотрю непонимающе.
— Это значит, что я хочу, чтобы они жили со мной.