Остынет — и надо пить. Он должен беречь своё драгоценное
здоровье. Ведь кругом — столько завистников. И они так и мечтают —
как-нибудь удавить да чем-нибудь отравить!
Хорошо, лестно быть главным колдуном. Но как же опасно!
Словно идёшь по оврингу — нависающей над пропастью тропе. И горе
тебе, если разыграется ветер или камень сорвётся с вершины!
Шурур засопел недовольно — укрепляющее здоровье зелье было на
редкость противным. Но собрался с духом, зажал нос и отхлебнул
сразу половину.
И тут же кто-то заскрёбся у входа. Кто, если не слуга?
— Войди! — громко велел Шудур. — И тут же спросил: — В круге
шепчутся, что прибыл Нишай. Дежурил ли ты у ворот, как я тебе
велел?
— Да, господин, — поклонился слуга. — Он прибыл. Его внесли в
круг камней в паланкине. Ни слуг, ни ближников с ним нет, только
драконьи воины, вооружённые до зубов. Разбили ему юрту, что
притащили с собой. Даже близко к этому делу никого не подпускали.
Но возле юрты проклятый Нишай вылез из паланкина, чтобы отлить! Я
видел, я стоял близко! Его ведь ни с кем не спутаешь!
Слуга испуганно заморгал, словно у него перед глазами до сих пор
стояло лицо Нишая с татуировкой скорпиона на щеке.
— А ты уверен, что это вправду Нишай? — строго спросил Шудур. —
А если личина? А если он глаза тебе отвёл?
— А драконьи воины? — не согласился слуга. — А серебряные мечи
на паланкине? Неужели он усадил бы кого-то на своё место, чтобы
чужак марал там его подушки? — слуга потрясённо уставился на
хозяина. — Да он же брезглив, как змея! И он никогда не отпускает
от себя своих воинов! Говорят, что и не люди они сроду! А… А…
Слуга растерянно замолчал.
— Полулюди-полудраконы? — усмехнулся Шудур. — Грозные воины,
заговорённые от стали и магии? — Он грозно нахмурился и рявкнул: —
Врут!
— Да, да, господин, — проблеял слуга, сгибаясь в поклоне.
— Так значит, Нишай всё-таки явился по моему приказу. — Шудур
скривился, словно у него заныли зубы. — Ну так чего же он медлит?
Почему не явился ко мне, чтобы узнать, зачем я его позвал?
— Верно, он устал с дороги, господин? — несмело предположил
слуга. — Всё-таки полдня пути…
— Так ведь он не шёл, а ехал! — нахмурился Шудур.
А в голове билось: «Презирает. Видать, и вправду что-то задумал.
А что? Отравить хочет? Или опорочить перед терием Верденом? Место
моё занять? Ведь если мы проникнем через перевал — должность
главного колдуна станет дороже стократ!»