— Зато ты умеешь менять души, — похвалил я.
И вспомнил себя в теле Йорда — да, я там был не совсем собой.
Даже мысли в голову лезли йордовы. Пожалуй, даже человек, хорошо
знавший наставника, не сумел бы нас различить.
Спросил озабоченно:
— Давай ты, всё-таки, поменяешь нас полностью? У Незура могут
найтись в городе друзья. Вдруг кто-то станет меня расспрашивать? Да
и наощупь разница будет. А вдруг кто-то полезет с объятьями?
Шасти покусала губу и решилась:
— Два дня, — сказала она. — Два полных дня — дольше я не смогу.
На тебе уже есть одна личина, вторая будут соскальзывать. Запомни,
ты должен вернуться ровно через два дня и две ночи. А Незура я
заставлю спать двое суток, чтобы он не испугался, оказавшись в
твоём теле. Но ты обязательно должен вернуться вовремя, понимаешь?
— она посмотрела на меня умоляюще. — А то!..
— Да знаю я, знаю! А то карета превратится в тыкву, и тебе
придётся вязать Незура, с ужасом бегающего по лагерю с криками:
«Кто я???»
Шасти с облегчением рассмеялась.
Велел привести Незура, и она быстро закончила магию подмены.
Я снова ощутил себя взрослым нормальным мужиком. Ну да, слегка
неуклюжим. Но я буду идти до вечера, и можно будет тренироваться по
дороге, привыкая к новому телу.
К Йорду я же быстро привык. Справлюсь. Зато меня теперь никто не
отличит от Незура. Да и горшки я могу тащить сам, Мавика можно не
брать.
Мавик, услышав, что он остаётся в лагере, задрал морду и завыл,
жалуясь на моё самоуправство.
Я гладил его, уговаривая. По хитрым глазам видел — зверь всё
понимает.
Подошёл крылатый волк, на котором летал Незур. Стал нюхать меня
и фыркать. Он не понимал, кто я.
А вот Мавик меня враз расколол. Наверное, ума у него побольше
или нюх получше.
Но раз даже волк Незура в сомнениях — я просто красавчик.
— Да возьми ты его, — буркнул Майман. (Мавик продолжал тоскливо
выть, не слушая моих уговоров.) — Нет ничего странного, если Незур
придёт в город со своим волком.
— Ладно, — сдался я. — Пусть горшки тащит!
И хитрый зверь тут же заткнулся и безропотно дал нагрузить на
спину две корзины, где были проложены сеном глиняные горшки с ядом.
Шесть штук по тридцать монет — это очень много монет! — как сказал
бы Истэчи.
Я уже обнимал на дорожку Шасти, а она хохотала — я же был в
личине Незура даже наощупь — когда со стороны водопада нарисовался
патруль из охотников Маймана.