В тот же миг снова раздался и противный голос – только на сей раз он пел.
– Спи, моя ра-адость, усни-и-и… – выводил он дребезжащие рулады.
Решив не вступать с галлюцинациями в переговоры, Федор зажал руками уши и пополз к краю взбесившейся кровати, чтобы все-таки с нее спрыгнуть.
Голос на секунду обиженно замолк, а потом затянул заново.
– Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок…
– Заткнись! – рявкнул мужчина наконец.
– Чойта? – обиженно откликнулась неведомая старушка.
– Где ты?
– Так под тобой же, милок, – захихикала бабулька кокетливо.
Федор заморгал. Под ним?! Меньше всего хотелось бы услышать такое от особы, судя по всему, давно перевалившей восьмидесятилетие!Может, это какой-то сон из разряда самых зверских кошмаров?
А еще все попытки слезть с кровати заканчивались позорным фиаско: стоило сделать движение к одному краю, как он приподнимался, и мужчина тут же откатывался снова на середину постели.
– Ты кто такая? – настороженно уточнил он.
– Я – премудрая кровать! – гордо отозвался скрипучий голос. – И колыбельную спою, и укачаю, и сны навею самолучшие!
– Да ладно! – Федор уже сидел на мерно раскачивающейся кровати, прижимая к себе зачем-то подушку.
Кровать!! Так эта пигалица не зря здесь шныряла! И что еще она могла “усовершенствовать”, интересно?!
*
О том, как намеревался прямо сейчас встать и вытрясти души из своего кота и девушки Кати, Федор еще помнил. И о том, как упорно пытался подползти к краю кровати, а то и спрыгнуть с нее внезапным броском. Кровать показала себя отличным вратарем – она подпрыгивала следом, так что беглец (или вернее будет “прыглец”?) падал точно в ее середину. В процессе ловли еще и неодобрительно цыкала.
Как его скрутили и спеленали собственные одеяла, он еще тоже помнил. И как безуспешно пытался с ними бороться.
А вот в какой момент этой эпической борьбы ухитрился заснуть – не помнил и не понимал совершенно.
А сны снились и впрямь замечательные. Солнечные какие-то и пахнущие чем-то таким невероятно родным, что хотелось остаться там насовсем. Только вспомнить, что это было, потом никак не удавалось.
А потом…
– По-о-одъем!! – бодро гаркнул командирский мужской голос, кажется, со всех сторон одновременно. И в ту же секунду кровать под Федором резко дернулась, слегка подбрасывая его в воздух. – Солнце уже встало, петухи пропели, котики оголодали!