Пока было сложно понять. В конце концов картину со мной принесли в помещение, которое я без труда определила, как кабинет, как только на стенах вспыхнули светильники. Меня осторожно поставили на пол, и кроме длинных прекрасных ног в темных штанах и начищенных лаковых туфель, я видела еще и стеллажи с какими-то документами и ножки-львиные лапы от рабочего стола.
Прищурившись, разобрала на одной из папок какую-то надпись из закорючек на совершенно незнакомом мне языке.
Ноги пропали из зоны видимости. После потух свет и стало ничего не видно. Что ж... Ладно. Похоже, меня оставили здесь, а сами пошли спать.
В животе заурчало, и я невольно подумала о плохом. Об очень плохом... Вода-то в фонтанчике была. А вот еды я нигде поблизости не наблюдала. Значит ли это, что я помру от голода в ближайшее время? Ответа на этот вопрос я не знала, но отчего-то верила в чудо.
Вздохнула. Села на бортик. Подумала о том, что тоже устала, и очень хочется прилечь на кровать. Но ее не было. Может, если уснуть и проснуться, то все вернется на круги своя?
Сама не заметила, как глаза закрылись, и я задремала, неловко устроившись на бортике фонтана, отчаянно напоминая себе бомжика на вокзале. Задремала, сном без снов. А когда проснулась, то поняла, что чуда не произошло. Я все еще была здесь. В картине.
***
Яль-Таэр Наэрин
– Заказ, – коротко шепнул ему на ухо Пэтрис, стоило Яль-Таэру только отнести картину с невестушкой в свой кабинет.
Яль приподнял светлую бровь.
– Может, не сегодня? Видишь ли, силы-то я потратил благодаря тому, что кто-то с первого раза не смог запомнить лицо.
– Это от “Большого папочки”. Не отвертеться, прости, – его друг посмотрел на него взглядом побитого щенка. – Пришла записка, что это “срочно”. Ты же не хочешь, чтобы его недовольство вылилось на нас, как на Тони с компанией?
Яль прекрасно знал и помнил Тони. Хороший был паренек. Пару раз они пересекались с ним, даже работали вместе, разруливая делишки местного криминалитета. Жаль только, что ему отрубили в итоге все пальцы, даже на ногах, и выжгли магию внутри. Большой папочка не любил, когда его игнорировали.
– Ладно, – поморщился мужчина. – Чего он хочет?
Пэтрис облегченно выдохнул и перешел на заговорщицкий шепот.
– Ровно в три ночи недалеко от нашей Академии повезут пленника. Говорят, это племянник “Папочки”. Он хочет, чтобы мы освободили его.