Ох, чует мое сердце, теперь от запаха солярки мне до конца
поездки не избавиться. Водные процедуры руководителями экспедиции
не запланированы. А после эпопеи с червями я, наверное, ни в один
водоем под открытым небом до конца жизни не полезу.
Петр Иванович открыл обе дверцы, с шумом и плеском болотная жижа
устремилась обратно в озеро, но легче дышать от этого не стало.
— Ну, вот и все, — гордо произнес Иваныч, с чувством
выполненного долга, — затыкайте носы тряпками, сейчас вонять еще
сильнее будет.
Схватил канистру и давай остатки горючей жидкости разбрызгивать
по грязной кабине тонким слоем. И тут я поняла, что вся предыдущая
вонь, которую пришлось вытерпеть, это были цветочки, ягодки только
начинаются. Сразу заболела голова, тошнота подкатила к горлу.
Выпустите меня отсюда! Я лучше на крыше поеду вместе с
Мишкой.
Иваныч вспомнил о нашем сопровождающем в ОЗК и велел Михаилу его
срочно разыскать.
— Дуй, — говорит, — наверх, покрути фару. Нужно отыскать морячка
и посмотреть, что с ним? Может, жив еще?
Мишка ускакал, как горный козлик, пару минут грохотал по крыше
подковками, потом раздался металлический скрежет.
— Вижу, — внезапно закричал Иваныч, выжал газ, и мы принялись
разворачиваться. Фары выхватили на поверхности воды какой-то
странный бесформенный предмет, напоминающий серо-зеленый ком грязи.
Я даже не сразу сообразила, что именно так выглядит мертвый человек
в ОЗК, наполовину погруженный в болото.
Ну все! Я решительно встала и принялась протискиваться на
переднее сиденье.
— Куда? — ухватил меня за руку Иваныч.
— Выпустите немедленно, — потребовала я, — нужно осмотреть
пострадавшего, может быть, ему еще можно помочь.
— Лидия Андреевна, немедленно сядьте на свое место!
Вот уж не думала, что в этом тщедушном старичке столько
внутренней силы и воли.
— Вы же сами нам только что рассказали, насколько опасно
приближаться к зараженному паразитами трупу.
— А Михаил? — взревела я.
— Мишка не дурак, — отрезал Иваныч, — издалека посмотрит и все.
Трогать голыми руками он ничего не будет.
Михаил вернулся гораздо быстрее, чем мы ожидали. Запрыгнул на
ступеньку, заглянул в окно.
— Дядя Петя, он мертв. Выглядит так, словно уже неделю в воде
лежит.
Мне даже напрягаться не нужно, чтобы представить эту жуткую
картину. Серые телесные покровы с черными полосами запекшейся
крови, впалые щеки, пустые глазницы и слегка приоткрытый рот,
издающий тошнотворный приторно-сладковатый запашок разлагающегося
трупа.