Хлопнув дверью, конвоиры слиняли, оставив меня один на один с единственным человеком, которого я ненавидел чуть меньше, чем Лаванта. С полковником Фрэнком Максфилдом.
Сегодня на нем не было привычного мундира, а вместо кителя на плечи был накинут черный кардиган. Верхнее освещение не горело, так что единственным источником света в кабинете оставалась настольная лампа, чей тусклый свет еще больше раздражал глаза.
— Признаться, Тайлер, я уже и не надеялся, что ты когда-нибудь проявишь себя, — сказал Максфилд и, улыбнувшись, закурил. Хотя днем не позволял себе этого. Произнесенная фраза прозвучала как обвинение.
Я прикусил язык, решив молчать до последнего. Может, это было слишком дерзко в моем положении, неважно. Я ничего не сделал. Так что повесить на меня ничего не выйдет.
— Значит, решил молчать? — раскусить выражение моего лица для него не составило большого труда. — Хорошо, молчи. Надо признаться, твои познания в искусстве убийства поражают. Подушкой ведь было бы чище и эффективнее. Или ты так не считаешь?
В его глазах не было ни капли гнева. Скорее немой вопрос: что это было?
Я крепче стиснул зубы.
— Всегда подозревал, что этим его чертовым ножом Ника когда-нибудь и прирежут, — продолжал полковник, ухмыльнувшись, чем еще больше настораживал. Он медленно встал и налил себе чашку кофе. — Как было бы обидно. Ведь Нику всего тринадцать, а он уже один из лучших курсантов в академии. И такой позорный конец.
К этому моменту я уже весь переполнялся от накатившей злости. Ее стало столько, что она готова была литься из ушей, и я, не сдержавшись, выкрикнул:
— Это только потому, что его тренирует брат. Если бы вы об этом знали, то не стали бы его хвалить.
Максфилд пожал плечами.
— Я об этом знаю, — совершенно спокойным тоном ответил он.
— Что? — мой голос сорвался на шепот. — Но это же нечестно!
От обиды снова разнылась голова.
— Вы заранее ставите его в неравные с остальными условия. Хотя прекрасно знаете, что не оставляете им шанса. Да если бы не Джесс, этот слабак даже до середины таблицы не добрался бы.
— А ты у нас поборник честности?
Я, прищурившись, отвел взгляд, ощетинившись всем нутром, чувствуя провокацию.
— Разве не ты пришел целенаправленно убить, пока твой противник спит?
— Это не ваше дело. Моей семьи, — сквозь зубы процедил я, чувствуя, еще немного, и по щеке скатится слеза. Пока полковник не видел, я быстро стер ее рукавом.