Света пребывает в шоке. Внешне она превратилась в бледное изваяние: не двигается, не моргает, не дышит. Лишь слеза, удерживающаяся на кончиках ресниц, выдает в ней жизнь.
Я руки складываю на спинке стула, устремляю взгляд на циферблат наручных часов. Даю ей время переварить сказанное мною и убедиться, что данное предложение станет для нее трамплином в счастливое будущее, где больше не будет темных полос.
Однако терпение — это то, чем я никогда не мог похвастаться.
Оно иссякает по прошествии двух молчаливых минут.
Возвращаю взгляд с часов на Свету.
— Итак, озвучь свое решение, — требую я. — Ты выберешь два миллиона плюс бонусы в виде проживания в моем доме, еды на любой вкус и брендовых шмоток или предпочтешь скитаться по улицам в обносках и перебиваться куском заплесневелого хлеба?
— Мне... я могу подумать? — пищит она как мышка, смотря сквозь меня.
— Сожалею, но время на раздумья вышло, — наваливаюсь грудью на край стола, силой мысли заставляю сделать правильный выбор. — Мне нужен ответ. Незамедлительно!
Света не выдерживает прессинга и ударяется в слезы.
А я такое вот вообще не терплю. Матерись, ори, протестуй сколько угодно, но только нюни не распускай.
Выдергиваю из подставки горстку салфеток. Тянусь к Свете через весь стол и подчищаю за слезами мокрые следы, чтоб глаза мои их больше не видели.
Внезапно она руку мою отпихивает от себя. С остервенением. С сидевшим внутри нее протестом. Света осмеливается показать мне свои зубки.
Характер свой проявляет не к месту.
Но все же он у нее имеется. И это я считаю хорошим знаком.
Пора бы ей уже завязывать быть бесхребетным существом.
— Получается, это было вами спланировано? — ревет она с осуждением, сжимает ладони в кулаки от приступа злости. — Вы увидели во мне жертву и загнали в ловушку с суррогатным материнством, да? А как же те слова о том, что вы не обидите меня больше!?
Больше? Разве я хоть раз позволил себе что-то лишнего? Не посмел бы...
На мой взгляд все, что я делаю для нее сейчас, должно пойти ей на пользу.
Я не обижаю тех, кого обижает жизнь. Я даю ей шанс, который может оказаться последним.
— Я тебя никогда и ни в чем не ущемлю, если ты выполнишь мою просьбу. Ты будешь под моей защитой все то время, пока будешь носить моего ребенка.
— А потом? — всплескивает она руками. — Потом вы как обычно вышвырнете меня!?