– ВОЙНА!!! – вовсю разрывался
Ангрон, не понимая куда делись все сильные враги и почему
большинство его противников лишь бежит или глупо умирает от разрыва
сердца.
– ДУРАК!!! – заорал Магнус, который
в этот момент пошатнулся и пропустил удар Льва.
В тот же миг психическая вспышка
присоединилась к обрушивающейся арене и в хаосе погрязло всё.
Магнус не помер и даже не изгнался, но своим отчаянным криком чуть
не разорвал оба сердца Льва, после чего решил ретироваться, не
искушая судьбу. Ведь совсем скоро сюда должен будет явиться ещё и
Робаут Жиллиман, а с такими невменяемыми союзниками победы по всей
видимости точно не сыскать даже сильнейшему псайкеру Галактики.
– Поймала! – прощебетала Птичка,
схватив меня за плечи.
Правда большинство других тел
полетело вслед за обломками Крусибаэля. По факту выжила лишь
горстка моих потенциальных тел, а также все оставшиеся внутри
саркофагов оболочки. Это конечно лучше чем ничего, но с таким
темпом и мне уже ловить фактически нечего.
– О, Джагатай тоже выжил, – заметил
я примарха, вокруг которого уже суетились эльдары, включая Иврейн,
которую охраняла Инкарна, злобно смотря в мою сторону.
– Будем пробиваться обратно, через
врата Кхейна? – спросил Мордред.
– Вариантов особо не много, так что
да, попробуем свалить через них под шумок.
– О, смотрите, это же Лео! Живой, в
нашем теле! – вдруг воскликнул Алор.
И посмотрев в указанную сторону я
действительно увидел Лео, который спокойно себе уселся на одной из
платформ, что представляла собой трибуну. Сидел среди сотен трупов,
среди которых многие были убиты им. Да, он тоже многому научился и
хоть боли в нём оставалось слишком много, но это не помешало ему
устроить адскую резню в рядах рабовладельцев.
– Возьмём его с собой? –
поинтересовалась Птичка.
– Да ему это не шибко и нужно,
кажется, – ответил я, глядя на Лео.
– И что с ним будет, если мы
разорвём дистанцию? Вряд ли ему хватит сил, чтобы закрепиться в
теле. Помрёт и душу сожрёт Слаанеш, – заметил Мордред.
– Он это и сам знает, – без особого
интереса ответил я. – Его проблемы. Не мои.
И занеся свой клинок воли я на
мгновение его задержал. Лео же смотрел в чёрное небо, где сияли
лазурью крылья Птички. Он видел и понимал, что я сделаю, ведь
являлся частичкой моей души и мы общались с ним без слов. Однако он
всё равно остался сидеть там, как и отголосок его всё больше
перетекал обратно в тело, уменьшая свою долю в моей душе.