Всё это было лишь прелюдией и
подготовкой толпы к лицезрению истинного величия возрождённой арены
после годов стагнации и самоповторов.
– УБИВАЙТЕ, РЕЖЬТЕ, НАСЛАЖДАЙТЕСЬ!!!
– кричал комментатор и голос его внушал идеи в разум слабовольных
ман'кай, врезаясь в мозг словно непреодолимый приказ.
И словно животные все гладиаторы
рефлекторно показывали результат долгих тренировок, которые сделали
из животных. Все были такими, все кроме меня, что опять выделило
меня и создало интригу. Ведь толпа видела огромную силу и
мастерство, но не покорность. Это нарушало порядки Комморры и
именно это станет ещё одним кирпичиком к возвышению Элатикса,
который становился всё сильнее и даже... словно моложе? Это величие
и триумф, всё шло по его плану и больше других он наслаждался
происходящим.
– Прошу... – плюяясь кровью тянул ко
мне свои руки поверженный святой, который собственными руками
выцарапал лик Бога-Императора на своей груди. – Умоляю...
Он стоял на коленях и молился,
словно бы забыл, что мы не в храме. Каждое его движение
сопровождалось ещё большим хлюпаньем, ведь меч в его груди никуда
не исчез. Но продолжал попытки заслужить прощение, будто бы видел
во мне своего спасителя. Но это было исключено, ведь за всё это
время моя душа превратилась в лабиринт с множеством стен. В самой
глубине были скрыты и отголоски, а ещё более глубоко находилось то,
что вложил в меня Бог-Император, заблокировав даже мою собственную
память. Вероятно нечто такое и Тзинч провернул, просто пока что
скрывал. А может и нет. Бог его знает...
И с рывком я вырвал клинок, разорвав
грудную клетку и ударом ноги снеся голову праведника, который выдал
всё что мог и в последние минуты осознал, что попал в руки самого
дьявола и ничего кроме страданий не познает его душа. Отчаяние то
имело дурное послевкусие, правда даже хлебнув его я понял, что мой
метод поглощения чужих эмоций был... даже не бесполезен, а вредил
мне.
Я пытался пропускать эти эмоции
через себя, думая что как-то там моя душа преобразует энергию сама,
но на деле я лишь мешал этими эмоциями себе и тратил ещё больше сил
на внутреннюю борьбу. Друкхари так не делали и такой мой подход не
имел смысла. Надо пробовать что-то другое, пусть это уже девятьсот
девяносто восьмая попытка. Рано или поздно получится.