Все это знали и именно за это они
платили безумные деньги. Ведь любая магия и варповые трюки были
запрещены здесь под страхом смерти. Да, из-за одного вшивого
заклинания Слаанеш тут же не явится и не заберёт души всех
обитателей Комморры, но если так начнут делать все... а затем
появится культы каких-нибудь чернокнижников, то очередной разлом не
заставит себя ждать.
Комморра и так довольно часто
страдает из-за вторжений. Часто по меркам истории, но не по меркам
отдельных индивидов, которым закон не писан. Таким как Иликус,
который смотрел как Горгона буквально плывёт среди руин двигаясь к
последней жертве. Тварь была создана гемункулом и в основу её легли
те же принципы, что питали друкхари, так что технически закон всё
же нарушался.
Практически... практически если сюда
зайдёт кто-то непрошенный, то отвечать будут головами все и не
посмотрят ни на титул, ни на власть, ни на статус. Архонты
разбираются с таким быстро и жестоко, зачастую с использованием тех
же ведьм. Но пока что никто не пришёл за прошедшие пятьдесят шесть
лет, поэтому некоторые считали, что вообще никогда за ними не
придут.
– Справа, четырнадцать метров,
ползёт к нам, – вдруг произнёс Лео, пока все были в смятении. –
Надо что-то делать.
На удивлении именно Лео быстрее всех
смог адаптироваться к происходящему. Это были его первые слова с
момента как собственными руками он задушил последнего близкого ему
человека. Лишь пустота была внутри него и весь прошлый мир
обрушился, с грохотом и болью, словно колосс на глиняных ногах. Всё
то на чём основывалось миропонимание Лео в один миг... исчезло, а
из-за этого всё что было построено на нём тоже кануло в пустоту,
причиняя такую боль, которую ни с чем нельзя сравнить.
Абсолютная пустота, перечеркнуто
всё, что ранее имело смысл и нет никаких целей или желаний. Нечто
подобное можно испытать лишь в крайней стадии клинической
депрессии. Когда даже посрать уже не встаёшь и ходишь под себя,
глядя в потолок. Но со временем Лео с этим справился, хоть и не без
помощи. Ведь он был связан с моей душой и другими осколками, из-за
чего нагрузка так или иначе распределялась на всех, а пустота в нём
заполнялась нами же.
А тот факт, что он оказался пуст...
именно благодаря этому Лео впитывал всё новое словно губка. Каждое
слово Диалрии, каждый её урок, каждый удар и каждое падение – всё
это становилось его новым миром, новым колоссом, что в этот раз
должен стать куда прочнее. И пожалуй именно он первым и понял, что
кожа действительно может являться вторыми глазами. Даже самое
слабое дуновение ветра он улавливал столь же ловко, сколь Птичка
улавливала движение в варпе. Как и вибрации, что касались моих
ступней, позволяли ему понять где враг.