— Новенькая? — подняла голову одна из женщин, занятых шелком.
— Да, госпожа. Ронни Яо, — автоматически присела я в приветствии.
Руки на бедре, голову склонить, взгляд в пол. Удобно, тело само помнит. Я бы ни за что не сообразила и снова огребла — на этот раз за непочтительность.
— Зови меня тетушка Жейн, — улыбнулась моя новая начальница. — Меня так все зовут. Присоединяйся, учись ворочать ткань. Не видела такого никогда, поди?
— Нет! — честно ответила я и неуверенно взялась за палку.
Учитывая, что меня шатало как былинку, хватит ли мне сил?
Крепкие девушки, занимавшиеся одним из чанов, расступились, освобождая место.
— За края не берись и вообще не трогай ничего, — принялась наставлять меня та, что справа. — Суешь сюда, поглубже, ведешь вдоль бортика и поднимаешь сколько сумеешь.
Я сделала, как велели.
В первый раз получилось неплохо, но выловить удалось только портки. Исподние штаны, очевидно мужские, мелькнули и пропали в сероватом водовороте. С отбеливанием тут не очень. Да и вообще с цветами. Как я успела заметить, в одном из чанов варились серые накидки-халаты, а во всех остальных — невнятные бежеватые, желтоватые и условно-белые ткани.
Со второй попытки дело пошло веселее, мне удалось поднять пару рубашек.
Чувствовала я себя все хуже и хуже.
Неудивительно, что на третий раз упустила палку.
Соседки захихикали и наперебой принялись ковыряться в недрах белья, пытаясь подцепить чужеродный объект. Естественно, у них ничего не вышло.
— Что здесь происходит?
Тетушка Жейн успела разобраться с кимоно, повесить его на палках сушиться и подойти к нам, и теперь наблюдала за суетой откровенно осуждающе.
Я присела в надоевшем поклоне — а что я еще могла сделать?
*Наказание на доске — лечь ничком на скамью и получать удары палками по спине и ногам, сколько назначат.
Ничего, в общем-то, удивительного, что день я завершала в колодках.
Тетушка Жейн посчитала, что за порчу имущества — ну палку-то я утопила с концами, еще и какие-то штаны порвались в процессе, — наказание положено довольно суровое. Палками бить не стали, поскольку видели, в каком я состоянии. Но лучше бы побили и отпустили отлеживаться, чем вот так, на солнцепеке, без возможности напиться и нормально сесть.
Пока меня укладывали на постамент и запаковывали, я пыталась вяло отбрыкиваться, но быстро осознала тщетность трепыханий. Дюжие, закаленные стиркой тетки скрутили меня на раз. В прежней жизни я бы так просто не сдалась, но увы, былого не вернуть. А это тощее тельце еще не то что массу нарастить не успело — с момента моего попадания и не поело толком.