- Тебе ли, Тихон, не знать, как это бывает. - Да, знала, что так нельзя. Так нечестно — бить по больному. Но, в конце концов, он уже взрослый мужчина, и меня не жалеет особо. Так что как-нибудь перетерпит.
- Ладно, малая. Хватит в гляделки играть. Знаю, что тебя никто не пересмотрит, даже я. - Он поднял руки примирительно, потом шагнул ближе, пытаясь обнять. Я отпрянула. Ощущение обнаженности, даже под пижамой, до сих пор никуда не делось. - Все, хорош ругаться. Просто объясни, в чем дело, а там посмотрим.
- Кот у меня дома. Голодный. У него там корма ровно на день оставлено. Уже, наверное, обои и ботинки начал жрать…
- А, ну, если кот… Это все, конечно же, меняет… - Снисходительная усмешка — все, что мне досталось. - Пойдем, сначала тебя осмотрим, а потом уже решим, как быть с твоим животным.
- Не нужно меня осматривать. Видишь, хожу сама. Не падаю. Дома синяки замажу кремом, через пару недель все пройдет.
- Эля. Не спорь. Я должен убедиться.
- Тихон, я сказала — не буду перед тобой раздеваться. Все. Закрыли тему.
- А если ты коньки отбросишь через час?
- Отвезешь к доктору.
- Ладно, малая. Вижу, тебе не так и плохо, как сначала показалось.
Он махнул рукой, предлагая следовать за собой. Наверное, надоело смотреть, как я подпираю стены. Повел в какую-то комнату, наверное, гостиную или зал. У нормальных людей же принято, что в доме есть не только спальня и кухня, а еще какие-то удобные места. У Тихона такое место было.
- Что скажешь? - Он ждал, пока я завершу осмотр. Прямо следил за моим взглядом, как-то очень напряженно, словно моя оценка что-то могла поменять.
- Хорошо устроился. Молодец. Я за тебя рада… Туз. - Не хотела, но это прозвище прозвучало насмешливо. Мне бы довольной быть, что у него все славно, да только радости особой не было.
- Стараюсь. А ты как?
- Нормально. Живу, работаю. За котом вот слежу… Там еще нельзя достать мою одежду? - Общаться с Тихоном было круто. Просто потому, что я уже и не мечтала когда-нибудь его увидеть, а тут нежданно счастье привалило. Но… мы в ответе за тех, кого приручили. И беспокойство за кота все сильнее терзало душу.
- Эль… - Он очень редко называл меня по имени. Только в особенных случаях. Внутри что-то дрогнуло, затрепетало. - Мы с тобой столько лет не виделись. А ты уже торопишься?