— Застраховать? — А вот с этим я пожалуй сталкиваюсь впервые. —
В каком смысле?
— Ну, — она как-то виновато улыбнулась, а затем я уже и сам
понял, где тут меня ущемили. — Я застраховала жизнь свою и жизнь
Али. А так же застраховала дом!
— А со мной что не так? — я почувствовал легкую натяжку в ее
словах. Как-то она ловко попыталась обойти упоминание моей
страховке. — Не вышло?
— Почему же не вышло? — улыбнулась она не совсем искренне. —
Вышло. Просто я тебя страховала в последний момент и… в общем, я
застраховала только твою правую руку. Программа почему-то не дала
больше ничего.
М-м. Замечательно. То есть, эти два человека полностью — важнее?
Или мне смотреть на это с другой стороны? Что их жизни дешевле, чем
моя рука? Наверное, всё так и есть.
В следующий миг, на плите что-то вспыхнуло, и гарь только
усилилась, заполоняя всю кухню едким запахом.
— Что за фигня?! — Выкрикнула сестра. — Я же выключила
плиту.
— Думаю. Нам всем лучше выйти на улицу. — Спокойно проговорил
я.
Нина вылила плошку воды на плиту, потушив появившееся пламя и
побежала за Алей, пока я нюхал все это. После чего она ухватила
меня за застрахованную руку, которая видимо теперь стоит дороже и
потащила на улицу.
***
Толпа сектантов вышла из нищего района города с громкими песнями
и матерными частушками. Пьянка второй день пагубно сказывалась на
их печени и уже были первые жертвы.
Весельчак, который любил показывать средние пальцы оркам,
сегодня был каким-то поникшим. Но разумеется, как и все,
громогласно кричал: «Слава богу нищеты, Рику!», но затем, хватался
за поясницу и кривился.
Сир Никита не мог этого не заметить, и даже немного сочувствовал
бедолаге, ибо сам мучался с организмом, но только в другом, более
мягком месте и совершенно в другом ключе. Но если он пожалеет его
прилюдно, прямо сейчас, жалости потребуют и другие. Лидер не мог
себе этого позволить.
— РИК! — скандировала толпа. — СИЛЬНЕЙШИЙ БОГ!
Они вышли к небольшому парку, перешли его, чуть не подравшись с
пьянчугами, которым не пришлась по нраву новая вера, и застыли на
опушке леса, с которой очень хорошо проглядывался один единственный
дом.
— Божечки мой… — прошептал сир Никита, понимая, куда их привела
пьяная дорожка. — Братья!
Сектанты замолкли, посмотрели на своего лидера и все как один,
выжидали, что же такого может подложить главный сектант.